Планета грибов

Машинка поблескивает клавишами. Радостно, как верная жена, о которой наконец-то вспомнили. Потерев руки, он вставляет чистый лист. Крыша уже успела раскалиться. На чердаке нечем дышать. Впору позавидовать пришельцам, чье снаряжение предусматривает аппараты искусственного дыхания. Астронавты не зависят ни от духоты, ни от химического состава атмосферы. Стоит задвинуть лючок гермошлема, и в легкие хлынет чистейший прохладный воздух или как уж он там называется – на их планете.

Готовясь к предстоящей посадке, капитан напоминает членам команды основные правила. На корабле остается дежурная группа. Ее командир имеет приказ: в случае форс-мажорных обстоятельств немедленно взлетать, не дожидаясь тех, кто оказался в безвыходной ситуации. Так гласит «Правило разумного выбора». В Своде Правил этот пункт стоит первым.

Капитан еще помнит времена, когда вокруг этого пункта ломались копья. В настоящее время спор потерял былую актуальность. Не в последнюю очередь потому, что единственный случай такого рода произошел много лет назад. Тогда из экспедиции вернулись два члена команды. Остальные погибли. На начальной стадии расследования эти двое давали противоречивые показания, сходясь лишь в одном: командир корабля, возглавлявший группу разведки, приказал взлетать. Его приказ они расслышали ясно. Потом связь оборвалась.

Расследование велось скрупулезно, но подробности не обнародовали: такие вещи космическое ведомство предпочитает не выносить за порог.

Посмертно командир корабля был представлен к званию героя. Его именем назвали звезду, до того имевшую лишь порядковый номер. Семьи погибших получили значительные денежные компенсации. Их детей, пожелавших продолжить дело отцов, зачислили в Академию Астронавтики без вступительных экзаменов. Неизвестно, сумели бы они поступить без государственной поддержки. В Академии стабильно высокий конкурс: порядка 100 заявлений на место.

Капитан смотрит в иллюминатор, за которым уже восходит голубая планета. В каком-то смысле смерть отцов обеспечила детям интересную и содержательную жизнь…

Он отодвигает стул. Рывком – деревянные ножки скрежещут по дощатому полу. Пишущая машинка, верная подруга, замирает в недоумении.

– Неправда! – произносит громко, будто обращаясь к кому-то невидимому. – Твой отец жив.

Недавно встретил. Шел по набережной Макарова. Навстречу – его отец: похудевший, будто высохший, но все равно молодцеватый – для своих-то лет. Призрак, которому некому являться…

Он встает, словно ему не усидеть на месте. Во сне Марлен сказал: ликуй, мой друг Макбет! Фраза прозвучала. Он уверен в своей памяти. Похоже, на этот раз Марлен говорил серьезно. Не просто слова – фразочки, которыми они привыкли обмениваться. А еще Марлен смеялся над его надеждами на чудо. В шекспировской трагедии чудо – Бирнамский лес. От всех врагов Макбет храним судьбой, пока Бирнамский лес не выйдет в бой!

Он садится на лежак, сводит пальцы на затылке: «Лес-то здесь при чем? Не хватает приплести сюда ведьм – вещих старух, живущих в шотландских болотах. Где мы, а где Шотландия! В наших болотах одни подберезовики, да и те червивые. Хотя старух тоже хватает».