Планета грибов

Нынешний главный редактор пришел в девяносто восьмом. Издательство дышало на ладан: после дефолта прежний всё бросил и уехал к дочери в Израиль. Незадолго до отъезда собрал ближайших сотрудников, с кем начинали в конце восьмидесятых. Просил прощения, говорят, даже заплакал. Потом представил преемника. Сперва приняли в штыки: чужак, не нашего круга. Ходили слухи, будто из торгашей. Среди редакторов пошли разговоры: надо искать другую работу, причем срочно. Многие ушли. Новый главный обещал, что пожалеют. Через год, когда нашелся спонсор (какой-то деятель из правящей партии – предшественницы «Единой России»), кое-кто просился обратно. Главный отказал, назвав предателями и перебежчиками. На совещаниях рассказывал о ближайших планах. Теперь в них фигурировали тематические серии: женские романы, триллеры из бандитской жизни. Отдельная серия – фэнтези.

Все эти бури в стакане воды прошли мимо него. Работал, не особенно задумываясь. Издательская политика – не его дело. Жил в своем собственном мире, в котором существуют исключительно книги: его дело – переводить.

Почти совсем задохнувшись, он выбрался на асфальтовую дорогу. Потопал на одном месте, отрясая песок: «Разговор – рабочий момент…» – Трудно подобрать слова, чтобы объяснить это чувство, будто спустили с неба на землю. Прежний мир рухнул. Надо строить новый… Весь вопрос – как?.. —

* * *

Она притормаживает, прикидывая, где бы припарковаться. Останавливается под соснами, в теньке. На часах половина двенадцатого, а жара как в пекле. Этим летом действительно что-то странное. Нещадное солнце, но в то же время как будто тянет холодком. «Неужели заболеваю?..» – идет к калитке, все еще чувствуя легкий озноб. По уму, хорошо бы смерить температуру, но, во-первых, где искать градусник?.. А во-вторых…

«Всё. Никаких болезней. Найти плитку, проверить холодильник…»

Электрическая плитка нашлась в родительской кровати, завернутая в старый плед. Скорее всего – мать: завернула, спрятала под подушку. «Во всяком случае, не я. Я бы сперва отмыла, отшкурила конфорки…» – ведет пальцем, чувствуя пригорелые неровности и, не особенно надеясь, сует вилку в розетку. На передней панели вспыхивает желтоватый огонек. Гаснет, снова загорается, будто собираясь с силами.

– Давай, давай! – торопит или подбадривает, положив руки на конфорки, – жрец, совершающий ритуал оживления. Ладони чувствуют тепло. – Молодец. Теперь – сама.

Еще не открыв дверцу холодильника, уловила слабое дребезжание: оказывается, уже работает. Не вынули вилку из розетки. Просто отключили рубильник, обесточив дом.

Внутренние стенки пошли черноватыми пятнами. Поскребла ногтем: «Грибок. Водой не отмоешь. Господи, о чем я?» – захлопывает дверцу. Надо достать продукты. Но сперва – включить воду.

Не доходя до калитки, сворачивает в травяные заросли. Нагнувшись, нащупывает вентиль, подернутый ржавчиной. Голыми руками не провернуть. «Капнуть масла. В канистре, в багажнике. Хорошо, что не выбросила. Сунуть металлический прут».

На ходу, краем глаза отмечает: мужик. Вошел в соседскую калитку. Во всяком случае, ближайшие соседи здесь.

Темная лужица, натекшая под вентиль, не уходит в землю. Продев прут в ушко, наваливается, чувствуя: пошло. Из трубы доносится слабое шипение. Вода выбивает воздушную пробку. Она вонзает прут в землю: понадобится, чтобы закрыть.

Водопровод работает исправно. Когда-то давно ее бы это обрадовало – очередная победа над материальным миром. Теперь этот мир раз и навсегда побежден. В сущности, вопрос денег. Деньги у нее есть. Во всяком случае, в тех масштабах, которые требуются, чтобы обуздать стихию обыденности. Если б вентиль не повернулся, позвонила бы в Репино. Прораб прислал бы людей…

На меже между родительским и соседним участком лежат штабеля бревен, укрытые рубероидом. «Зачем?.. Собирались что-то строить?» Теперь это не имеет значения. Если не погнили, надо предложить соседям. Не за деньги – просто отдать.

Плитка совсем раскалилась. Достает банку с молотым кофе, сахар, сливки… В целлофановом мешке лежат овсяные пакетики, яблоки, мюсли, апельсины, чищеные грецкие орехи, молоко длительного хранения. Она сует мешок в холодильник. Самое время заняться розовым бланком или как его…

Приглядывая за кофе, вспоминает роман, который прочла в юности. Герои – безымянные, вместо имен фигурировали буквы и цифры. Цифры уже не вспомнить… Но буквы, во всяком случае, женские: «I и O. Латинские. Что же они строили? Кажется, космический корабль. – Инженерная сторона дела выветрилась из памяти. Остался розовый билет: листок, дающий право на интимное свидание. – Нет, – она поправляет себя, – в книжке иначе: не право, а обязанность… —

* * *

Продукты он спрятал в холодильник: упаковку яиц – на верхнюю полочку, пакет молока – на дверцу. Шаркая подошвами, обошел дом.