Планета Йоргов

Требование покинуть Гардрар, предъявленное землянам, проигнорировать было невозможно. Но от Комитета координации потребовали полностью снабдить аннигиляционным «горючим» и заряженными батареями. Комитет постарался это максимально ускорить.

… Последний день накануне отлета: Конбр и Лим с Цангл, как и в предыдущие дни пришли для прощального общения с земными друзьями.

Сначала сидели все вместе. Цангл прижималась к Лейли; положила на свой уже большой живот её руку, чтобы чувствовала, как уже нетерпеливо бьется там ребенок. Конбр давал Ли последние инструкции по управлению экспрессом в связи со сделанными в нем изменениями. Лим задавал вопросы Александру. Лала почему-то с ними не было. Не было и Марка.

Потом начали расходиться: окончательное прощание предстояло завтра — перед самым отлетом земного крейсера на экпресс. Остались лишь Лейли и Конбр, ждавший Марка — не желавший не повидаться с ним лишний раз.

— Координаторы снова предлагали тебе вместе с остальными удалиться на Зрыыр? — спросила после долгого молчания Лейли.

— Нет. Погр последним предложил это, а я сделал то, что они уже спустить мне не могут: хотят непременно подвергнуть меня бойкоту. Конечно же: боятся оставить меня без своего надзора.

— Разве твое присутствие на Гардраре уже не более опасно для них?

— Наверно — но только отлично понимают, что мы не дадим своего согласия удалиться и не мешать им и дальше беспрепятственно творить своё зверство. Зато не понимают, что удаление вас на Зрыыр им уже ничего не даст. Насколько догадываюсь, считают почему-то, что вы оказываете мне техническую помощь. В частности, в оборудовании скрытых убежищ для тех молодых, которых намереваются ликвидировать.

— Но ведь её не было — нашей технической помощи.

— Ну, да. Я взял с собой с Зрыыра всех наших роботов. В том числе и специально созданных мной там: превосходящих тех, что имелись здесь.

Всё сделал так, что никто и не знал об этом: изготовлял на ваших заводах и из материалов с них же. Отправку их на экспресс вел вместе с необходимым для переоборудования вашего экспресса; не привлекая внимания, и с экспресса сюда. Понимаешь, я не тешил себя иллюзиями: отчетливо представлял, что мне здесь предстоит.

— Ситуация у тебя, я смотрю, сложней, чем была у Лала, а затем Дана с Эей.

— Естественно: у вас не убивали ведь без счета, как здесь. Мы уже сознательно делали то, что на Земле казалось временной вынужденной мерой: озверели окончательно. Но лекарство и для вас и для нас одно: восстановление семьи — единственной надежной преграды всякой отбраковки.

— С семьей тоже может оказаться немало проблем. Ты знаешь: я рассказала тебе свою историю.

— С демократией ведь — то же самое. А семья сделает нас и счастливей.

— Ты бы хотел сам иметь семью?

— Не простой вопрос. Понимаешь, я как-то по-хорошему завидую Лиму — тому, как любит его Цангл, но…

— ?

— Но понимаю, что для меня подошел бы союз не только с красивой, но и интеллектуальной женщиной. Такой, как ты: такую я бы смог любить. А пока я, наверно, люблю тебя как свой идеал.

— Спасибо: мне как женщине это слышать приятно.

— А сына я хотел бы иметь, конечно, такого, как Марик. Замечательный мальчик! Я к нему сильно привык: он мне, и правда, совсем как сын. Только где он так долго?

Конбр уже встал, собираясь уйти, когда вместо Марка появился Лал, бледный почему-то. В руке у него был какой-то чип.

— Не уходи, уважаемый Конбр: тут и тебя касается.

— Что-то случилось, Лал? — спросила Лейли: вид мужа встревожил её.

— Да: к сожалению, — Лал торопливо вставил чип в компьютер, и на стене появился Марк.

— Мамочка, папа, — заговорил он. — Простите меня, но я не могу улететь с вами. Здесь начинается битва, не менее важная, чем та, которую продолжает на Земле мой дед. Я уже принял в ней участие и должен его продолжать, поэтому мне нельзя покидать Гардрар.

Еще и потому, что не могу оставить в такое время своего замечательного учителя, Конбра: хочу быть рядом с ним. Ведь я уже не только землянин — гардрарец тоже: говорю на их языке, и всё, что происходит на этой планете, касается меня. Эта планета — не чужая мне.

Не ищите меня, чтобы переубедить: моё решение твердо. Поверьте, я уже не тот, кто продолжает смотреть старинные фильмы о космических пиратах. Понимаю, что наша борьба будет более серьезной и, возможно, более страшной, но я вам обещаю быть осторожным.

Крепко обнимаю вас и целую. Я очень люблю вас, но иначе я не могу.

Встретимся после нашей победы, — изображение погасло.

— Что делать? Ну, что делать? — Лейли была тоже такая бледная, как Лал.

— Боюсь, что ничего, — ответил он.

— Конбр, но, может быть, ты сможешь отговорить его? — не успокоилась она.

— Хотел бы, но едва ли получится. Но твердо обещаю вам: буду всячески беречь его.

— Давай попросим Ли: Марик его очень уважает.

Но и Ли, посмотрев запись, только покачал головой:

— Не надо пытаться. Это не просто детская жажда необыкновенных подвигов: уже нет. И он внук Дана: с этим ничего не поделаешь.