Планета исчезающих слов

Потом оба замирают, завороженно глядя на то, что тут называется лесом. В нём видны и привычные деревья, но в основном лес – это огромные растения, похожие на цветные водоросли. Они мягко покачиваются, хотя ветра нет. Особенно хороши розовые светящиеся стручки величиной с дом. Пат щёлкает пультом и обе капсулы принимают вид таких стручков. В природе они редко стоят посреди поля, но это мелкая аномалия.

Уже надо идти, но Патер перехватывает умоляющий взгляд и даёт ещё немного времени осмотреться. Чени садится на корточки.

– Это что? Какой-то шутник забыл, где находится настройка цвета?

Всё, что располагается ниже примерно середины щиколотки, напоминает тонко и подробно прорисованную 3D графику в чёрно-белом режиме. Серая почва, серые камни, чёрные травинки и другие мелкие растения, мелкая живность: чёрная, серая, полосатая… Но чем выше, тем больше появляется ярких, почти анилиновых красок. И все крупные растения насыщены цветом, пожалуй, даже чересчур на наш земной вкус. Как будто оказался в детском мультике. Патер говорит, что мягкие и сдержанные цвета – редкость и очень ценятся у местной знати.

Некоторые листья оказались резными как рождественские снежинки, которые на земле вырезают дети. Только снежинки белые, а листья цветные. И узоры их прихотливей и разнообразней. С кончиков некоторых листьев свешивались красные или чёрные ягоды на тоненьких ножках.

– Красные – сладкие, а чёрные – кислые, – сказал Пат. – Ядовиты только светящиеся. А резными листьями девушки украшают одежду. Они долго сохраняют и форму, и цвет. Он улыбнулся чему-то. Похоже, воспоминанию.

– Пошли. Ни к чему светящемуся не прикасаться. Ничего не пробовать. На живность не реагировать. Даже не смотреть.

Здесь изображение пропало, остался только голос Чена. Пришлось напрячь воображение. Я закрываю глаза и слушаю. Всё последующее повествование ведётся от его имени.

Не реагировать и не смотреть оказалось самым трудным заданием. Из зарослей очень скоро показались круглые любопытные глаза и мохнатые уши. Их владельцы, похожие на мартышек, только с присосками вместо коготков, смешно щёлкали языками, старательно привлекая к себе внимание. И я всё-таки совершил ошибку. Совсем немножко поцокал в ответ, и на меня обрушилась целая стая. Скакали, трепали, хватали за всё подряд.

– ЗАМРИ! – крикнул Пат.

И я застыл, как вкопанный, хотя ужасно чесались места, к которым эти твари прикасались. Они уже не казались такими милыми, а места их касаний начали темнеть. Поскакав на мне ещё немного, звери потеряли интерес и скрылись в зарослях.

Подскочивший Патер выпалил почти зло:

– Запомни раз и навсегда. Любую мою команду исполнять с абсолютной точностью. Срочно протри поражённые места. Через три минуты будет поздно.

Он сунул мне в руку бутылку с синей жидкостью, которую вытянул из кармана моего рюкзака.

– Мы были тут недолго, но многое успели понять. Умереть можно очень глупо, из-за совершенной ерунды.

Я вспомнил, что кто-то тогда не вернулся, но расспрашивать не стал. Лес стал казаться тёмным и враждебным. Кое-где виднелось розовое свечение, отражавшееся холодком в груди.

Если дальше и были какие-то опасности, я их не видел, стараясь смотреть только вниз и ступать по следам Пата. Мы благополучно дошли до края леса и даже немного поспали в походной палатке. Мне не хотелось, но Пат настоял. Надо было быть в форме.

Глава 4. Старик

Утром, сделав буквально несколько шагов, я выглянул из зарослей и обомлел.

– Невероятно, – прогудел командир за моим плечом. – Похоронная процессия. Чтобы так повезло в первый день…

Мы увидели совсем не то, что вы себе представляете. Не группа, не толпа, а буквально все. Все, кто только может ходить и кого могут нести. Бесконечная людская река, движущаяся по серой дороге. Быстро спустившись с нашей возвышенности, в ней можно было легко затеряться, но это только малая часть везения.

– Спуститься желательно незаметно, – прошептал Патер, – В толпе не болтай, а пока слушай меня.

– Когда на планете умирают старики, это возможность напитаться знанием и увеличить запас слов. Старикам даётся время говорить. Настоящее значение слов, произносимых голосом, не могут передать никакие книги, никакие написанные тексты. Здешние жители знают, но почти не воспринимают письменность. Написанные слова для них как пустые шкурки – оболочки, лишённые жизни. Поэтому для всех так важно послушать умирающих, пока они могу поделиться своей памятью. Старики иногда отказываются говорить, до последней минуты пытаются сохранить полноту своего мира. Потерять его страшно. Но большинство относится к передаче опыта ответственно. Надеюсь, что это такой случай.