Планета Ка-Пэкс

Пока прот жевал, я как бы невзначай сказал ему дату своего рождения и спросил, на какой день недели оно приходится. Прот пожал плечами и продолжал громко чавкать. Я попросил его извлечь квадратный корень из числа 98 596, на что прот ответил: «Математика не мой конек». Тогда я попросил его сделать то, что он уже однажды делал, а именно нарисовать картину звездного неба, видимую с КА-ПЭКСа, только не со стороны Земли, а с противоположной. Когда он закончил свой рисунок, я сравнил его с тем, который Стив прислал мне по факсу неделю назад. В рисунке прота звезд было меньше, чем в компьютерном, но в общем и целом он с ним совпадал.

Я не стал терять время и спрашивать, откуда ему известно, как выглядит ночное небо с КА-ПЭКСа. Наверняка он бы фыркнул и выдал что-нибудь насчет того, что «я ведь там вырос». Вместо этого я включил магнитофон и дал ему возможность говорить о чем заблагорассудится. Я хотел поточнее выяснить, насколько ему удалось развить свою бредовую идею и что полезного из нее можно почерпнуть — если, конечно, есть что — о его прошлом и о Вселенной вообще.

— Расскажите мне о планете КА-ПЭКС, — попросил я.

При этих словах прот просиял. И, не переставая жевать карамболу[8], присутствие которой в корзинке не прошло для него незамеченным, спросил:

— А что вы хотите о ней узнать?

— Все. Опишите, скажем, типичный день в типичном году.

— А, — кивнул прот, — типичный день.

Эта идея, судя по всему, не показалась ему отталкивающей. Он прожевал фрукт, и в тусклом свете я увидел, как он сложил вместе кончики пальцев и закатил глаза. Несколько секунд он собирался с мыслями, а может быть, проектировал их на свой внутренний экран или уж не знаю, что он там с ними делал.

— Итак, начнем с того, что у нас нет «дней» в вашем понимании этого слова. У нас большую часть времени сумеречный свет, вроде того, что сейчас в этой комнате. — Последнюю фразу он произнес с уже знакомой кривой усмешкой. — К тому же КАПЭКСиане не спят так долго, как вы, и не спят в определенные часы, а лишь тогда, когда у них в этом возникает необходимость.

К тому времени я уже получил доклад персонала о том, как и сколько прот спит. Большую часть ночи он бодрствовал: читал, писал или совершенно явно размышлял, а днем, в неурочные часы, дремал.

— И наконец, КА-ПЭКС не вращается вокруг оси все время в одну и ту же сторону, как ЗЕМЛЯ, а всякий раз, завершив свой цикл, равный вашему двадцати одному году, начинает вращаться в противоположную сторону. Таким образом, длина «дня» варьирует от примерно одной вашей недели до нескольких месяцев, в течение которых КА-ПЭКС замедляет свой ход и начинает вращаться в противоположную сторону.

При этих словах я сделал себе пометку о том, что забыл упомянуть Стиву: траектория движения КА-ПЭКСа вокруг или между их солнц, представленная протом, не совпадала с траекторией в форме восьмерки доктора Флинна.

— Между прочим, — продолжал прот, и глаза его на мгновение открылись, — у нас есть и календари, и часы, только мы очень редко ими пользуемся. С другой стороны, наши часы не надо ни заводить, ни чинить — они, по вашему определению, вечные. Но вернемся к вашему вопросу. Скажем, я только что пробудился после короткого сна. Что я стану делать? Если я голоден, я что-нибудь поем. Вымоченное зерно, например, или фрукты.

Я спросил прота, что он подразумевает под «вымоченным» зерном, и попросил описать какие-нибудь их фрукты.

Глаза его снова открылись, и он выпрямился, словно в радостном предвкушении возможности рассказать во всех подробностях о своем «мире».

— Вымоченное зерно — это вымоченное зерно, — сказал он. — Вымачиваешь зерно до тех пор, пока оно не размягчается, вроде как ваш рис или овсянка. На ЗЕМЛЕ вы предпочитаете их варить. А мы их просто вымачиваем, обычно во фруктовых соках. На нашей ПЛАНЕТЕ есть двадцать один вид употребляемого в пищу зерна, но, в отличие от вас, мы не едим ни одно из них само по себе. Мы их смешиваем, чтобы получить нужный аминокислотный баланс. Моя любимая комбинация — драк, тон и адро. У нее ореховый привкус, похожий на ваши орехи кешью.

— Gesundheit[9].

У прота было не то хорошо развитое чувство юмора, не то чувства юмора не было вообще — я этого так и не смог понять.

— Спасибо, — сказал он не моргнув. — Фрукты же — совсем другое дело. У нас есть несколько совершенно замечательных, особенно я люблю те, что мы называем йортами, или сахарными сливами. Но нашим фруктам не сравниться с ЗЕМНЫМИ, богатый выбор которых обусловлен необычайным разнообразием климата. Подводя итог, скажу: если проголодались, мы берем вымоченное — обычно во фруктовом соке — зерно, садимся, облокотившись на дерево балнок, и принимаемся за еду.

— А овощи?

— А что овощи?

— У вас есть овощи?

— О, конечно. Подремав еще немного, мы, скорее всего, примемся за пучок кри или лики.

— А мясо? Рыба? Продукты моря?

— Ни мяса, ни рыбы, ни продуктов моря, ни моря.

— И никаких животных?

Прот постучал очками по ручке кресла.

— Послушайте, джин, я ведь уже вам рассказал об апах и мотах, помните?

— А как насчет свиней, коров и овец?

Прот глубоко вздохнул.