Планета, на которой убивают

С неожиданной проворностью Джага вывесился в окошко чуть ли не до пояса, придерживаясь левой лапищей за крепление солнцезащитного щитка, а в правой сжимая рукоять «Брена». Двумя короткими очередями он прицельно полоснул по заднему стеклу неприятельской машины. Вокруг пулевых отверстий разбрызгалась густая сеть белесых трещинок. Третья очередь прошила покрышку заднего правого колеса.

Я чуть притормозил педалью акселератора, чтобы не врезаться в обреченную машину, если ее занесет поперек дороги. При такой бешеной скорости автомобиль с простреленной покрышкой может выкинуть любое коленце. Однако потерявший управление «Рарон» повел себя наиболее вероятным образом: заюзил и резко ушел вправо, где тут же напоролся на бетонный столбик ограждения. Вздернувшись торчком, вражеская машина зависла в воздухе и затем перекувырнулась колесами кверху в кювет. А я подался левее и, дав газу до упора, промчался мимо.

Когда мы уже почти настигли тяжеловесный черный лимузин Барладага, снова зазвонил радиотелефон, и я не отказал себе в удовольствии откликнуться, взяв лежавшую у лобового стекла трубку.

— Шпырь, неужто это твоя задрипанная тачка у меня на хвосте? — яростно заорал Барладаг сквозь треск помех.

— А ты думал, чья?

— Ах, ты…

Он принялся взахлеб сквернословить. Словарный запас и обороты у него страдали топорной скудостью, ни тебе сочности, ни ритма. Решив не отвлекаться от вождения, я перебросил трубку Джаге. Тот ухватил ее на лету, немножко послушал, односложно спросил у меня:

— Барладаг?

Я кивнул. Черный лимузин в точности повторял недавний маневр «Рарона», мотаясь от бровки к бровке, чтобы не дать мне пройти на обгон.

— Ты, гад! — веско промолвил в трубку Джага. — Ты мое заведение спалил, бзец. Ну и гад же ты после этого. Что?

Насупленно выслушав краткий ответ, он отложил трубку и взялся за лежавший на коленях «Брен».

— Вот сейчас мы увидим, кто говнюк.

— Стрелять бесполезно, — предупредил я, всячески пытаясь обойти лимузин. — Машина пуленепробиваемая.

Тут шофер Барладага выкинул обычный в таких случаях финт — резко затормозил, чтобы «Дром» расквасил передок об его багажник. Но я всегда отличался отличной реакцией, а теперь, при многократно усиленной работе мозга, тем более. Едва вспыхнули тормозные огни, я бросил свою машину в рисковый, но, казалось, точно выверенный вираж. Все же, когда начался сильный крен и правая пара колес стала зависать в воздухе, мне стало не по себе. Доля мучительного мгновения ушла на то, чтобы уточнить поправку на центробежную силу, рассчитать необходимый чуточный поворот руля, а затем я четко выровнял готовую перевернуться машину.

В результате «Дром» и тяжелый лимузин с диким скрежетом притерлись боками на полном ходу. Все решилось моментально, барладаговский шофер никак не мог тягаться со мной в быстроте и расчете. Я подловил его в точности, как на борцовском ковре, где для броска надо использовать не только свои мышцы, но и усилия рефлекторно сопротивляющегося противника. Сначала налег, будто бы пытаясь столкнуть на обочину, а едва тот вывернул руль в мою сторону, резко дал по тормозам. Когда нас обоих занесло, вдобавок я сумел сделать нечто вроде подсечки, сдав на полкорпуса назад и тюкнув передним бампером по его заднему крылу.

Все же лимузин каким-то чудом не перевернулся, не слетел в кювет. Только описал тяжеловесный пируэт и встал поперек дороги с заглохшим мотором, а «Дром», истошно визгнув шинами, пронесся, увлекаемый силой инерции, немного дальше, развернувшись задом по ходу движения. Настал черед карманной артиллерии, более удобного момента представиться не могло: обе машины замерли как вкопанные, их разделяло около двадцати шагов. Я вырвал зубами чеку БОМ-5.

— Пригнуться, живо! — гаркнул я через плечо Джаге и Янте, просовываясь в окошко наружу.

Задержка срабатывания запала семь секунд. Две из них бомбочка провела на моей раскрытой ладони, а потом я швырнул ее с таким расчетом, чтобы она закатилась под брюхо лимузина и взорвалась там. Шофер Барладага успел завести мотор, но не стронуть машину с места. А я поспешно скрючился на сиденье в три погибели, опасаясь шального осколка.

Тупо ухнул взрыв, визгнули осколки, несколько из них шмякнулось в передок «Дрома». Ветровое стекло, по счастью, уцелело. Конечно же, от одной метательной бомбочки лимузин Барладага на воздух не взлетел, но теперь его трансмиссия нуждалась в серьезном ремонте.

Немедля распахнув дверцу, я выскочил наружу, то же самое проделал Джага. Сидевшие в лимузине предпочли не затевать перестрелку, они остались на своих местах.

— Держать на мушке! — скомандовал я Джаге.

— Есть! — откликнулся он и остановился шагах в десяти от подбитого лимузина с «Бреном» наперевес.