Планета обезьян

– Некоторые так и считают, однако на деле все обстоит сложнее. Обезьяна и человек на определенном этапе эволюции образовали две различные ветви: одна продолжала развиваться и постепенно достигла вершин разума, другая же застыла на уровне животного мира. Впрочем, многие орангутанги до сих пор отрицают даже эту очевидную истину.

– Ты сказала, Зира... целая плеяда великих ученых – и все шимпанзе?..

Я передаю наш отрывочный разговор таким, каким он был: жажда сразу узнать как можно больше заставляла меня задавать самые неожиданные вопросы, а Зиру – пускаться в длинные объяснения.

– Почти все великие открытия сделаны нами, шимпанзе, – с горячностью подтвердила она.

– А какие еще касты есть у обезьян?

– Существуют три различные расы, – ты уже это заметил, – каждая со своими отличительными признаками: это гориллы, орангутанги и шимпанзе. Расовые барьеры между ними теперь уничтожены, и взаимная ненависть, которую они возбуждали, канула в прошлое, главным образом благодаря усилиям шимпанзе. Сегодня все расы в принципе равны.

– Однако большая часть великих открытий сделана все-таки учеными-шимпанзе? – продолжал я настаивать.

– Да, это так.

– Ну, а кто такие гориллы?

– Пожиратели мяса, – ответила она с презрением. – Некогда они были феодальными князьками, и у многих до сих пор сохранился вкус к власти. Они обожают организовывать и управлять. Они любят охоту и жизнь на лоне природы. А те, что победнее, нанимаются на работу, требующую большой физической силы.

– А что ты скажешь про орангутангов?

Зира внимательно посмотрела на меня, потом расхохоталась.

– Это жрецы официальной науки, – сказала она. – Ты уже убедился в этом и, боюсь, убедишься еще не раз. Они знают все, что можно вычитать из книг. У всех у них куча наград. Некоторые считаются даже светочами в какой-нибудь узкой области, требующей хорошей памяти. В остальном же...

Зира презрительно махнула рукой. Я не стал настаивать, решив, что мы еще успеем поговорить на эту тему. А пока я вернулся к более общим вопросам. По моей просьбе Зира нарисовала генеалогическое дерево обезьян, как его представляют себе лучшие специалисты. Оно оказалось весьма похожим на наши схемы эволюции видов. От общего ствола, погруженного в неведомые области, последовательно отделялись различные ветви: растения, одноклеточные организмы, кишечнополостные, иглокожие; выше располагались рыбы, пресмыкающиеся и, наконец, млекопитающие. Далее выделялся класс, аналогичный классу наших человекообразных. От него отходила ветвь человека. Но она была боковой и короткой, а центральный ствол продолжал расти и ветвиться на различные виды доисторических обезьян с непроизносимыми названиями, чтобы в конечном счете обозначить вид simie sapiens с тремя вершинами эволюции: расами шимпанзе, горилл и орангутангов. Все это было весьма логично.

– Мозг обезьяны, – продолжала Зира, – развивался, усложнялся и, наконец, превратился в орган мышления, в то время как мозг человека не претерпел никаких изменений.

– Но почему же именно мозг обезьяны достиг такого развития? – спросил я.

Разумеется, главную роль сыграла речь. Однако почему обезьяны заговорили, а люди нет? На этот счет мнения ученых расходятся. Одни видят в этом таинственное предначертание творца, другие утверждают, что разум обезьян эволюционировал благодаря наличию у них четырех подвижных конечностей.

– Человек с его двумя руками и короткими неловкими пальцами, – сказала Зира, – с самого начала оказался в невыгодном положении: он не мог прогрессировать, потому что не мог составить правильного представления об окружающем его мире. По той же причине люди никогда не умели правильно пользоваться какими-либо орудиями... О, вполне возможно, что когда-то они делали робкие попытки, на заре истории... Недавно обнаружены любопытные находки. Как раз сейчас в этом направлении ведутся исследования. Если это тебя интересует, я тебя как-нибудь познакомлю с Корнелием. Он в этих вопросах разбирается лучше меня, и вы сможете поговорить.

– Корнелий? Кто это?

– Мой жених, – ответила Зира, покраснев. – Настоящий, большой ученый.

– Шимпанзе?

– Ну конечно!.. Да, – продолжала она, – я лично убеждена: тот факт, что мы четверорукие, сыграл в нашей духовной эволюции решающую роль. Это позволило нам сначала подняться на деревья и таким образом освоиться в трехмерном пространстве, в то время как человек, привязанный к земле своим физическим несовершенством, продолжал влачить жалкое существование на одной плоскости. Затем мы пристрастились к различным орудиям, опять же потому, что могли умело ими пользоваться. Начался прогресс, в результате которого обезьяны достигли вершин разума.

На Земле я часто слышал, как для объяснения превосходства человека над остальными животными приводят доказательства, прямо противоположные. Однако, подумав, я решил, что рассуждения Зиры ничуть не менее убедительны, чем наши, человеческие.