Планета обезьян

Корнелий ожидал нас возле группы гигантских папоротников. Это был симпатичный шимпанзе, разумеется, более взрослый, чем Зира, но все-таки слишком уж молодой для почтенного академика. С первого же мгновения я был поражен глубиной его взгляда, необычайно живого и проницательного.

– Ну, как ты его находишь? – тихонько спросила меня Зира по-французски.

Судя по такому вопросу, я, видимо, окончательно завоевал доверие этой самочки-шимпанзе. В ответ я пробормотал несколько восхищенных замечаний, и мы подошли к Корнелию.

Жених и невеста обнялись, как обнимались все парочки в этом парке. Корнелий обвил Зиру руками, даже не взглянув в мою сторону. Было ясно, что, несмотря на все ее рассказы обо мне, я для него значил не больше, чем ручной домашний зверь. Да и сама Зира на мгновение забыла обо мне, и губы влюбленных слились в долгом поцелуе. Затем Зира вздрогнула, быстро отстранилась и смущенно потупила взор.

– Что с тобой, дорогая? – удивился Корнелий. – Ведь мы одни!

– Извините, но я тоже здесь, – с достоинством проговорил я на самом лучшем обезьяньем языке, на какой был способен.

– Что?! – вскричал шимпанзе, отскакивая в сторону.

– Я сказал: я тоже здесь. К сожалению, вынужден вам об этом напомнить. Ваши объятия и поцелуи меня нисколько не стесняют, но вы сами впоследствии можете упрекнуть меня в нескромности.

– Черт бы меня побрал! – завопил ученый шимпанзе.

Зира расхохоталась и представила нас друг другу.

– Доктор Корнелий, член академии, – сказала она. – Улисс Меру, житель одной из планет солнечной системы, точнее – житель Земли.

– Счастлив с вами познакомиться, – проговорил я. – Зира мне о вас рассказывала. Рад, что у вас такая очаровательная невеста. Примите мои поздравления.

Тут я протянул ему руку, но Корнелий отскочил назад, словно увидел возникшую перед ним змею.

– Значит, это правда? – пробормотал он, ошалело глядя на Зиру.

– Милый, разве я тебе когда-нибудь лгала?

Корнелий овладел собой: он был настоящим ученым. После недолгих колебаний шимпанзе пожал мне руку.

– Как поживаете? – спросил он.

– Благодарю вас, – ответил я. – Еще раз прошу меня извинить за мой... костюм.

– Он только об этом и думает, – смеясь, заметила Зира. – Прямо какая-то мания! Он даже не представляет, как он будет выглядеть в одежде.

– И вы действительно прибыли с этой... как ее?..

– С Земли, из солнечной системы.

По-видимому, до сих пор Корнелий мало верил словам Зиры, полагая, что все это какая-то мистификация. Но теперь он буквально забросал меня вопросами. Мы прогуливались мелкими шажками по парку: шимпанзе шли под руку впереди, а я на поводке за ними, чтобы не привлекать внимания прохожих. Однако мои ответы настолько поражали воображение Корнелия, что он то и дело останавливался, бросал свою невесту, и мы принимались спорить, стоя друг перед другом, размахивая руками, испещряя песок аллей всевозможными чертежами. Зира на нас не сердилась. Наоборот, видя, какое впечатление я произвел на ее жениха, она радовалась от души.

Разумеется, Корнелия больше всего заинтересовала эволюция рода человеческого на Земле, и он заставил меня несколько раз повторить все, что я об этом знаю. После этого он надолго погрузился в задумчивость. Затем он сказал, что моя информация, несомненно, представляет огромную ценность для науки вообще и для него в частности, особенно теперь, когда он приступил к чрезвычайно смелым исследованиям в области происхождения обезьян. Насколько я понял, он считал эту проблему далеко не решенной и не соглашался с общепринятыми теориями. Однако когда речь зашла о его собственных предположениях, он стал сдержанным, и в эту первую встречу я так от него ничего и не узнал. Как бы там ни было, я приобрел в его глазах неизмеримую ценность, и, видимо, он отдал бы все свое состояние, лишь бы заполучить меня в свою лабораторию.

Затем мы заговорили о моем положении и о Зайусе, чья глупость и слепое упрямство были Корнелию хорошо известны. Он одобрил план Зиры. И даже обещал подготовить почву для моего выступления, намекнув кое-кому из своих коллег, что в моем случае много неясного и таинственного.

Когда мы расставались, Корнелий без колебаний протянул мне руку, проверив на всякий случай, нет ли поблизости посторонних. Потом он поцеловал свою невесту и удалился, оглядываясь через плечо, словно для того, чтобы убедиться, что я ему не привиделся во сне.

– Какой приятный молодой шимпанзе, – сказал я Зире, когда мы возвращались к машине.

– И очень крупный ученый, – добавила она. – Я уверена, при его поддержке ты сумеешь убедить конгресс.

– Зира, – прошептал я ей на ухо, устроившись на заднем сиденье, – я обязан тебе свободой и жизнью.

Только теперь я понял, как много она для меня делала с первого же дня моего плена. Без нее мне бы никогда не удалось установить контакт с обезьяньим миром. Зайус вполне мог бы удалить у меня мозг, лишь бы доказать, что я не являюсь мыслящим существом. Благодаря Зире теперь у меня были союзники, и я мог смотреть в будущее с некоторой долей оптимизма.