Планета обезьян. Истории Запретной зоны (сборник)

– И все это вы придумали прямо сейчас, в своей голове, профессор Дарий?

– Да, сэр. Я могу… Мне кажется, у меня получается проводить многие эксперименты в воображении. Я мысленно разбираю механизмы на части, исследую различные детали, переставляю их, испытываю разные идеи и конфигурации. Я даже вижу расчеты, как если бы они были записаны на грифельной доске.

– Восхитительно. Признаюсь, мы следили за вами довольно продолжительное время, с тех пор, как вы начали исследовать Запретную зону в юношеском возрасте.

– Но… никто не попытался остановить меня, – не скрывал своего изумления Дарий.

– Вы никогда не представляли угрозы, ни для нас, ни для самого себя, – сказал доктор Хайатт, пожав плечами. – Вы и сами знаете, что в Запретной зоне не так уж много опасностей. Нет, профессор Дарий, Запретная зона запретна не для того, чтобы защищать обезьян, а для того чтобы хранить тайны, оставленные нам Законодателем.

– Тайны вроде Тейлора?

Доктор Хайатт кивнул.

– И его устройств.

– Но почему? – спросил Дарий почти гневно. – Ведь это же настоящий клад для обезьян.

– Эти объекты, профессор Дарий, несут в себе семена разрушений, – нравоучительным тоном произнес доктор Хайатт.

– Это безумие, – вылетело у Дария, прежде чем он осознал, что говорит.

– Я сказал, что мы наблюдали за вами некоторое время, – спокойно продолжил доктор Хайатт. – И вовсе не из страха перед вашей любознательностью или вашим умом, а, скорее, в надежде, что при надлежащем руководстве они найдут себе достойное применение. И стоит сказать, что никто из нас не был разочарован результатами.

– Но потом я нашел чемоданчик Тейлора, – медленно произнес Дарий.

– Да. И тем самым отравили все ваши дальнейшие открытия и изобретения ядом запретного знания.

– Не понимаю, доктор Хайатт. Какая разница, каков источник знания, если это знание само по себе идет на пользу?

– Потому что любое знание должно быть знанием обезьян.

– Я обезьяна, – твердо сказал Дарий.

– Но смогли бы вы изобрести сплав для труб, не воспользовавшись чемоданчиком Тейлора в качестве вдохновения?

– Я… не знаю… возможно. Но если бы и не смог, рано или поздно это сделал бы какой-нибудь другой ученый.

– И тогда это изобретение действительно было бы изобретением обезьян, плодом мудрости и ума обезьян.

– Тогда почему вы одобрили мой план оросительной системы?

Доктор Хайатт небрежно махнул рукой.

– Разногласия в совете Академии. Были такие, кто нашел ваши с профессором Сиддом объяснения вполне удовлетворительными. К тому времени, как мы обнаружили чемоданчик, проект уже начал воплощаться в жизнь и о нем знало слишком много обезьян.

– Но вы еще не сказали, почему вы нас не остановили, когда мы, по вашему мнению, зашли слишком далеко. Чего вы ждали? Чтобы мы сами себя сделали преступниками?

– Напротив, профессор Дарий. Нас интересовало, что вы будете делать дальше. Как вы видите, нам уже известны все ваши открытия, как и многие другие, – он обвел руками освещенную ярким светом пещеру. – Электричество. Устройства накопления энергии. Осветительные шары. Передача звука и изображений по проводам и без проводов. Механические устройства. Различные чудеса, созданные яркими умами молодых ученых, черпавших вдохновение в найденных или похищенных фрагментах человеческих технологий.

Услышав признание доктора, Дарий едва не свалился со стула. Пожилой орангутан увидел его изумление и поспешил ответить на вопрос, который уже вертелся на языке его собеседника:

– Да, человеческих технологий. Тейлор существовал на самом деле – умный человек, прибывший в наш мир со своими спутниками, которые принесли с собой технические достижения своего мира, кажущиеся вам и тем, кто был до вас, такими привлекательными. Но знайте, – прорычал орангутан, приподнимаясь над столом и устремляя налившиеся кровью глаза на Дария, – Тейлор и эти другие его люди были чужаками из другого мира. Внешне они походили на наших диких людей, но родства с людьми в них не более, чем у обезьян с луной.

Дарий больше не мог сидеть на месте. С шумом отодвинув стул, он встал, и принялся расхаживать за ним, нервно перебирая пальцами складки своей туники.

– Если они настолько отличаются от них, то почему их технология все еще запретна?

– Потому что она человеческая.

– Но она не относится к нашим людям.

– Различие слишком тонкое, чтобы его осознали простые обезьяны…

– Нет, – прервал его Дарий, снова удивившись своей смелости.

Все время, что они говорили, Дарий в своем воображении продолжал раскладывать аргументы доктора Хайатта по полочкам, точно так же, как он разбирал на детали переговорные устройства или осветительные шары, переставляя различные элементы и заполняя пустоты логическими умозаключениями; он понимал, какие ступени ведут к тому или иному выводу, даже если пока их не видно. И вот в корзину упал последний банан.

– Вы… вы же сами точно этого не знаете? – прошептал он хрипло.

Доктор Хайатт некоторое смотрел на него, прищурившись, словно он был любопытным образцом, который ему предстояло исследовать. Наконец, он пожал плечами и вздохнул.