Планета обезьян. Война

Цезарь посмотрел на упаковку у себя в руке. Люди-солдаты называли ее ЕГУ, он знал, что так сокращенно называлась «еда, готовая к употреблению». Он со своим обезьянами многие годы добывал такие пакеты, хотя в основном для пополнения запасов еды они предпочитали охотиться и заниматься собирательством в лесу. В пакете был «буррито с бобами и рисом», на упаковке стоял официальный штамп: «Собственность Правительства Соединенных Штатов Америки. Пограничный карантинный центр предварительного задержания и перемещения штата Калифорния».

В глаза бросилось слово «Пограничный».

– Где ты это нашел? – спросил он.

Плохая Обезьяна в замешательстве посмотрел на него. Цезарь взял пакет и показал штамп. Шимпанзе отвел глаза, как будто ему был неприятен этот вопрос.

– Плохое место, – сказал он приглушенно. – Очень плохое. Я найти… очень давно. Еду искал. Найти человеческий зоопарк. Зоопарк для больных.

Карантин, понял Цезарь, заинтересованный рассказом обезьяны. Там, где держат инфицированных вирусом.

– Стены большие, – продолжил Плохая Обезьяна. – Большие стены. Больные люди пытаются взбираться. Плохие люди убивают. Потом тоже болеют. Все сейчас умерли, – шимпанзе вздрогнул от воспоминания. – Все умерли.

Теперь уже все, Морис и остальные, внимательно слушали историю Плохой Обезьяны. Воображение Цезаря живо заполняло пропуски в повествовании.

– Плохие люди? – эхом откликнулся он. – Солдаты?

Плохая Обезьяна кивнул, явно узнав слово.

– Солдаты.

Цезарю и его товарищам была ясна вся важность того, что рассказал им шимпанзе. Они обменялись многозначительными взглядами, когда осознали, чтó они только что услышали.

– Старый заброшенный военный лагерь на границе?

Лука подхватил мысль.

– Может быть, именно там должны встретиться Полковник и войска, которые идут к нему с севера?

Цезарь подумал, что в этом стоит убедиться.

– Это далеко? – спросил он Плохую Обезьяну. – Можешь отвести нас туда?

– Человеческий зоопарк? – шимпанзе очень не понравилась эта идея. – Нет… не идти обратно туда. Все умерли, – он выразительно потряс головой. – Я иду здесь. Здесь безопасно. Никогда вернуться туда!

Цезарь симпатизировал расстроенному шимпанзе, но ему очень нужна была помощь Плохой Обезьяны, если они собирались нагнать Полковника. Он положил руку на плечо обезьяны.

– Пожалуйста. Ты должен помочь нам.

– Нет! Не могу помогать! Не могу помогать!

Испугавшись, он сбросил с плеча руку Цезаря, да так агрессивно, что насторожил Ракету, который яростно бросился на него и схватил за шкуру, но Цезарь сделал предупредительный жест, останавливая Ракету, чтобы преданная обезьяна не поступила слишком сурово с Плохой Обезьяной, которого опасно было нервировать. Цезарь покачал головой, призывая к спокойствию.

«Нужно завоевать его доверие, – подумал Цезарь. – И не относиться к нему как к врагу».

– Смотрите! – Плохая Обезьяна суетливо показал на маленькое окно в ближайшей стене. Его голос прерывался, потому что Ракета все еще продолжал держать его за шкирку. – Больше снега! Не можем идти, должны оставаться здесь! – он продолжал показывать пальцем на окно. – Смотрите! Смотрите!

Посмотрев в большое окно рядом с входом, Цезарь увидел, что испуганный шимпанзе говорил правду. Снаружи шел сильный снег.

Он кивнул Ракете, который, заворчав, отпустил Плохую Обезьяну, который облегченно вздохнул, поскольку до этого вел себя как приговоренный к казни. Он радостно улыбнулся падавшему снегу, который, как он предположил, пришел к нему на помощь.

– Вы оставаться здесь. Есть. Отдыхать, – он радостно улыбнулся обезьянам, первым, которых он видел с начала эпидемии. – Со мной.

Цезарь мрачно уставился на снег, который не выказывал никаких признаков того, что должен скоро закончиться. До некоторой степени Плохая Обезьяна был прав – какое-то время они не смогут пойти к военному лагерю на границе. Оставалось только ждать и наслаждаться маленькими радостями крова и горящего огня.

Расслабившись, Плохая Обезьяна заметил, что девочка все еще смотрит на хромированную эмблему «Новы». Он вздохнул, как будто подчиняясь неизбежности, и протянул ее девочке.

– Вот. Ты хранить.

С загоревшимися от счастья глазами девочка схватила безделушку. Плохая Обезьяна посмотрел на Цезаря и на других обезьян, явно надеясь, что его щедрость будет ими оценена. Цезарю все больше нравился шимпанзе, так долго живший в одиночестве. Двенадцать лет – большой срок, особенно когда не видишь себе подобных. Цезарь даже не мог представить, чтó должно было значить для Плохой Обезьяны общение с другими обезьянами.

Если бы только они могли убедить его отвести их к границе…

13