Планета обезьян. Война

Цезарь был благодарен своему другу за то, что тот успел вовремя, но что с Лукой? Убедившись, что вокруг больше не было собиравшихся напасть на них солдат, обезьяны подбежали к раненой горилле. Лука, изнывая от боли, сполз с останков человека-солдата, который явно не пережил яростной атаки обезьяны.

Задыхаясь, Лука держался руками за пробитый живот. Между пальцев у него сочилась кровь.

Слишком сильно сочилась.

* * *

Укрывшись за деревьями, Морис ждал, вместе с Плохой Обезьяной и девочкой. Его обеспокоенные глаза вглядывались в сгущающиеся сумерки в поисках отсутствующих друзей. Он очень беспокоился за их безопасность. Уже солнце закатилось и сгустились тени под деревьями с тех пор, как Ракета бросился на помощь Цезарю и Луке, заметив кравшийся за ними человеческий патруль. Выстрелов Морис не слышал, и это ободряло, но ведь их могли и в плен взять, держа на мушке.

И тогда за остальными тоже придут солдаты.

Девочка, прижимаясь к волосатой спине Мориса, выглядывала у него из-за плеча. Он задумался, сколько им придется еще ждать, прежде чем отправиться на поиски, когда вернулся Ракета, поднявшись к ним по склону с мрачным выражением на лице. Он нес в лапах винтовку со штыком, которую раньше Морис не видел.

Орангутанг сразу понял, что дело плохо, еще до того, как появился Цезарь, несший на спине Луку. Горилла была тяжелее Цезаря килограммов на десять, но Цезарь, взвалив друга себе на плечи, шел, не отставая, за Ракетой. Самец гориллы тихо стонал, и рана, наверное, была очень серьезной – идти сам он не мог.

«Но насколько серьезно он ранен?»

Скрывшись за деревьями, Цезарь осторожно опустил Луку на землю, Морис вместе с остальными обступили их. Глубокая рана в животе Луки все объясняла – и не оставляла надежды на то, что он выживет. Морис с ужасом смотрел на рану. Не нужно было обладать развитым интеллектом, чтобы связать рану со штыком, который нес Ракета.

«С людьми покончено, – сделал вывод Морис, – но какой ценой?»

Морис наблюдал за тем, как Цезарь встал на колени рядом с гориллой. Он не отрываясь смотрел на Луку, и его глаза были сухими, но переполненными эмоциями. Лука слабо улыбался в ответ. Уже угасая, Лука тем не менее смог поднять руку и протянуть ее Цезарю, который крепко ее сжал. Другой рукой Лука показал жестами: «По крайней мере на этот раз… я смог тебя защитить…»

Цезарь молча смотрел на Луку, пока тот наконец не разжал свою руку, которая медленно опустилась на снег. Морис почувствовал, как у него разрывается сердце. Он, Цезарь, Ракета и Лука слишком много испытали за последние несколько лет. Плохая Обезьяна, который почти не знал героическую гориллу, был достаточно умен и хранил уважительное молчание.

Девочка, которая тихо наблюдала за мучительной сценой, удивила Мориса – она сползла с его спины и встала на землю. Пораженный, вместе с другими он наблюдал за тем, как ребенок бесстрашно подошел к Луке и взобрался к нему на грудь. Она пристально смотрела на Луку – ее маленькое личико было всего лишь в сантиметрах от его громадной морды, и ее влажные глаза были наполнены таким искренним чувством, которого Морис раньше никогда не замечал. Наверное, последние моменты жизни гориллы повлияли на нее сильнее, чем смерть человека, которого Цезарь застрелил на устричной ферме.

«Конечно, она странная, – сказал он себе, – но с большим сердцем».

Морис вдруг подумал, чтó сделал Лука, чтобы тронуть ее сердце, как в тот же самый момент самец гориллы, все еще цеплявшийся за жизнь, которому, может быть, и жизни осталось всего на несколько ударов сердца, пристально посмотрел на человеческого ребенка. Девочка достала у себя из-за уха маленькую веточку с цветком и осторожно сунула ее Луке за ухо. Слабая улыбка ненадолго показалась на его лице, смягчая его устрашающие черты, потом свет в его глазах угас, и улыбка исчезла вместе с жизнью.

Лука, их лучший друг и союзник, умер.

Цезарь остался рядом с безжизненным телом обезьяны, пристально глядя на него. Сложное чувство – смесь ярости и вины – появилось у него в глазах. Ракета и Плохая Обезьяна оставались на расстоянии, давая Цезарю возможность быть наедине со своим горем, но Морис почувствовал, что он должен что-то сказать.

– Я знаю, как много ты потерял, – знаками показал орангутанг. – И сейчас мы потеряли еще одного. Неважно, что мы сделаем, наша месть не вернет твою семью.

Цезарь, обернувшись, посмотрел на него. Лицо вожака напоминало каменную маску.

– Пожалуйста, – настойчиво продолжал Морис. – Еще не слишком поздно уйти отсюда. И присоединиться к остальным.

Ракета яростно возразил на предложение Мориса.

«Лука жизнь отдал! – сказал он на языке жестов. – Мы не можем повернуть обратно!»

Морис понимал эмоциональное желание Ракеты продолжить миссию в честь Луки, но именно Цезаря Морис хотел заставить увидеть причину. Смерть Луки, какой бы трагической она ни была, не должна вызвать новые жертвы среди обезьян и людей.

– Цезарь, – взмолился он, воздев руки.

Но Цезарь отвернулся от него – он ничего не хотел слышать. Он мрачно покачал головой, потом заговорил.

– Они должны заплатить…