Планета обезьян. Война

– Мою… семью.

От такого обвинения Полковник вздрогнул – кажется, он был поражен этим открытием. Он подошел к Цезарю ближе, раздражающе близко, и молча уставился на обезьяну с непроницаемым выражением на лице. Цезарь догадался, что его слова каким-то образом задели этого человека, но сказать, что за ненормальные мысли и эмоции бурлили в его сознании, он не мог. Рыжий на всякий случай крепче натянул цепь.

– Прости, – сказал Полковник с напускной искренностью. – Я приходил, чтобы убить тебя.

Цезарь не обратил внимания на бесполезное извинение. Он злобно смотрел на Полковника, до которого не мог дотянуться, хотя тот был совсем рядом. Обезьяньи мускулы напряглись, а человек подошел еще ближе, как будто завороженный видом легендарной обезьяны, за которой он охотился столько лет.

– Бог мой, вы только посмотрите на его глаза… они почти человеческие, – он оценивающе оглядел лежавшего перед ним пленника. – Как ты узнал, что я здесь?

Цезарь не счел нужным притворяться.

– Мне сказали, что ты идешь сюда. А другие присоединятся к тебе здесь.

– Присоединятся ко мне?..

– Чтобы покончить с нами, – сказал Цезарь, – навсегда.

Полковник ухмыльнулся, как от удачной шутки.

– Кто тебе это сказал?

Цезарь придержал язык, чтобы не предать доверие Плохой Обезьяны и не насторожить Полковника присутствием Мориса, Ракеты и остальных. Цезарь задался вопросом, как долго он был без сознания. Если солнце еще не взошло, его друзья все еще будут дожидаться его в лесу за каньоном. Он сказал им уходить и присоединиться к другим, но это было до того, как он понял, что их бегство уже обречено. Он не знал, что бы он приказал им делать сейчас.

Теперь они были сами по себе: две обезьяны и человеческая девочка. «Против Полковника и его армии».

Полковник разочарованно вздохнул – он не очень был удивлен отказом Цезаря отвечать на его вопрос. Кивнул Рыжему.

– О’кей, пойдем.

Рыжий, дернув за цепь, поставил Цезаря на ноги, отчего его голова моментально закружилась. Ошейник давил Цезарю на горло, сбивал дыхание.

– Хорошо, – рявкнул Рыжий. – Хорошо, Полковик!

Пастор тоже сделал несколько шагов в направлении Цезаря, не сводя глаз с плененной обезьяны. Потом они вывели Цезаря из депо на промерзший тюремный двор, который раньше Цезарь видел только сверху. Оглядываясь по сторонам – даже несмотря на цепь, прикрепленную к его шее, – он пытался запомнить как можно больше деталей.

Снаружи все еще было темно, но электрический свет ярко освещал пространство. Из депо выходили и терялись в темноте старые железнодорожные рельсы. Оглянувшись на разрушающееся, ангарного типа строение, Цезарь увидел металлическую вывеску с названием:

«ПОГРАНИЧНЫЙ КАРАНТИННЫЙ ЦЕНТР

ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО ЗАДЕРЖАНИЯ

И ПЕРЕМЕЩЕНИЯ ШТАТА КАЛИФОРНИЯ,

СТАНЦИЯ ОБРАБОТКИ».

Другими словами, перевел Цезарь, это был «человеческий зоопарк», куда инфицированных мужчин, женщин и детей свозили умирать. И где, по словам Плохой Обезьяны, охранники тоже постоянно умирали.

Миновав депо, они пошли по рельсам мимо ряда обветшалых многоуровневых строений, которые сейчас, по всей видимости, служили казармами для солдат Полковника. В верхней части каждого строения находились заброшенные камеры тюремного типа, в которых когда-то, наверное, под охраной содержались инфицированные люди. Располагаясь друг над другом, эти блоки окружали с обеих сторон широкий открытый двор, забросанный покрытым инеем мусором и обломками. Во многих из когда-то изолированных камер отсутствовали двери, окна и даже стены. Люди-солдаты, сгрудившиеся у костров, разведенных напротив разваливающихся бараков, бросали на Цезаря мрачные взгляды, когда он проходил мимо них.

За бараками пара двухэтажных сторожевых башен вели наблюдение за лагерем. Через двор пролегали электрические провода и кабели. Каньон освещали фонари, подсвечивая полные ненависти лозунги, вроде тех, которые Цезарь видел в полевом лагере Полковника.

«СЕЗОН ОХОТЫ НА МАКАК!»

«ВЫМИРАНИЕ, А НЕ ЭВОЛЮЦИЯ!»

«КОНГАМ ГОРЕТЬ В АДУ!»

«ПУСТЬ ЭТОТ МИР СНОВА ПРИНАДЛЕЖИТ ЛЮДЯМ!»

На сторожевых башнях дежурили часовые. При их приближении они встали по стойке «смирно».

– Добрый вечер, Полковник! – крикнул один из часовых.

Полковник даже не стал поднимать голову.

– Какие-нибудь проблемы были сегодня вечером?

– Нет, сэр! – рявкнул в ответ часовой, стараясь выслужиться. – Больше никаких.

Он ткнул пальцем в распятых обезьян на гранитном уступе прямо над ними. Теперь, когда Дротика больше не было, только одиннадцать фигур были привязаны к деревянным Х-образным крестам. Кажется, ни одна из них не двигалась.

Полковник наконец взглянул на часового. Слегка нахмурился.

– Постричься бы тебе не мешало, сынок, – обвел взглядом другого. – И тебе тоже, солдат.