Планета откровений (СИ)

— Не говори глупостей, — поморщился Шпакля. — Во-первых, я уверен, что будь хоть малейшее подозрение на его неадекватность, капитан изолировал бы Семёна…

— А так он просто сам заперся в каюте, — хохотнул Борис.

— … Потом отправил бы его на тестирование к Константину Анатольевичу, — как будто и не заметив, что его перебили, продолжил второй помощник. — И уж точно исключил бы его из списка экспедиционной команды. А капитан не сделал ничего из этих трех пунктов. Кто-нибудь хочет упрекнуть нашего капитана в некомпетентности? — И он обвел внимательным взглядом окружающих.

Таковых не нашлось. Капитана уважали, любили и вряд ли могли заподозрить в том, что он чего-то недоглядел или сделал не так.

— Вот! — Лев Николаевич надзирательно поднял вверх указательный палец. — А вы говорите, ритуал… Не лезьте в чужую жизнь своими грязными руками! Религия, батенька, это святое! — Палец опустился, теперь обвиняюще указывая на Бориса. — В прямом и переносном смысле этого слова. Дискуссия закончена, всем спасибо!

Борис скривился, но ничего не сказал в ответ. Матвей поскреб в затылке, молча хлопнул Бориса по плечу, и вышел из столовой. Остальные пожали плечами и тоже разошлись — кто к себе в каюту, кто обратно на рабочее место согласно вахтовому журналу. Потому как Лев Николаевич был абсолютно прав — каждый здесь имел право на самовыражение, будь то религия или что-то другое. Ну, накатило на человека, бывает. Обычное дело. Два года, считай, вдали от дома. На любого может накатить…

***

Ефим проводил взглядом Бориса, что-то бормочущего себе под нос, и пошел за добавкой компота. Компот был замечательный, хорошо, что ягод заморозили с большим запасом, вон, на целых два года хватило. Это вам не какая-нибудь там синтетика! Натуральные витамины, никакой химии! Не то чтобы Ефим любил компот, или ягоды, из которых компот был сварен, нет. Тут дело было совсем в другом. Рациональность. Витамины нужны организму для нормального функционирования, компот содержит витамины, значит, нужно пить компот. Вкуса его Ефим не чувствовал, как, впрочем, не чувствовал и запаха. Он вообще очень мало что чувствовал.

Когда Борис назвал его андроидом, он, в сущности, был не так уж и далёк от истины. Обычно такие, как Ефим, не становились космолетчиками, они обычно не становились вообще никем, сидя на дотациях от государства, устремив взгляд в потолок и мыча что-то себе под нос, роняя слюни. Но в данном случае родители Ефима двадцать лет назад подписали договор с лабораторией профессора Краевского, и через три месяца получили обратно почти нормального сына. Ключевое слово тут было «почти», но для его родителей все побочные эффекты лечения были несущественны, ведь их Фимочка теперь мог нормально говорить, что-то осознанно делать и начал, наконец, вести себя как обычный ребёнок… А то, что в голове Ефима был теперь встроенный нанокомпьютер, обрабатывающий всю входящую информацию, анализирующий её и после посылающий сигналы на нервные окончания ребёнка — это были такие мелочи, право слово! Ну и что, что киборг. Зато может жить полноценной жизнью. Являет собой личность. Вроде бы как. Наверное. Но лучше об этом не думать.

Личностью Ефим был. Через некоторое время человеческий мозг пророс сквозь нано-капилляры компьютера, произошло слияние технологии и органики, то есть на выходе получился именно тот результат, что и планировал Краевский. Ребенок излечился от даун-аутизма, все довольны, все аплодируют. Спустя несколько лет опыты профессора были официально запрещены, сам профессор изгнан на орбитальную станцию, и на все его научные разработки был наложен запрет. Но профессор еще в то время чувствовал, что его, мягко выражаясь, не очень любят в среде официальной науки, и все свои опыты проводил нелегально — не оставляя после себя никаких следов и беря с родителей либо опекунов, буде таковые имелись, обещание держать язык за зубами. Пригодилось. А так как почти никакие сканеры и прочие рентгеновские аппараты не могли определить наличие симбиотического нано-процессора в головах у подопытных, то для общественности такие люди, как Ефим, как бы и не существовали. Вернее, существовали, но как обычные, а не проапгрейженные граждане Земной Федерации.

Процессор был первого поколения, у профессора Краевского не было возможности развивать и улучшать свои проекты. Чуткие датчики обрабатывали лишь ту информацию, что поступала визуальным и голосовым путем. Все остальные чувства были для Ефима загадкой. Он не чувствовал запахов, вкуса, боли, и лишь со временем научился имитировать всё это во избежание ненужного внимания.