Планета под контролем

Заан увидел, как словно в рамке, очерченной сумасшедшей вибрацией, по выдвинувшейся до предела аппарели спускается адепт Конклава Света.

Обтягивающий черный комбинезон, треугольная фуражка, черные перчатки, высокие армейские ботинки… Адепт держал боевой пульверизатор; на спине, закрепленный двумя широкими лямками, висел реактивный ранец, судя по размеру, старой «импульсной» модификации. От фуражки ко рту адепта протянулась проволочка с каплей-микрофоном на конце. Адепт что-то сказал, пулеметы разом смолкли. Тут же стали слышны крики и стоны дерущихся в стороне кочевников.

– Вега, ты здесь! – прокричал адепт. – Мы видели тебя. Покажись, надо поговорить.

Атаман под телегой лежал неподвижно.

– Я сожгу тебя, если не появишься, – сказал адепт, поднял пульверизатор и тонкой струей иннегелирующего яда перечертил угол повозки.

Раздался скрип, с шипением поднялся едкий черный дымок. Кусочки дерева и сгнившей соломы посыпались на землю вместе с трухой, повозка просела, накренилась, когда один ее угол вместе с колесом и частью оси перевернулся и упал.

Атаман Вега, подняв голову, с ужасом воззрился на дно, почти прижавшее его к земле. Он выбрался наружу и встал на колени, глядя вверх. Позади повозки Ушастый подобрал под себя ноги и зажал в зубах рукоять сонического ножа, чувствуя, как вибрация передается челюстям. Скосив глаза, увидел размытое лезвие, торчащее перед лицом, словно тонкий птичий клюв.

– Что ты хочешь, Властный? – дрожащим голосом спросил кочевник.

– Где твой сын, Вега?

– Разведчики видели, как погасло сияние вокруг Парника.

– И что это значит?

– Потом «Стена» засияла опять. Я думаю, он там.

– Значит, это правда?.. – Ушастый заметил, как напряглось лицо адепта. – Только что мы узнали про ультиматум, переданный кем-то с планеты, но мы не думали, что… Ты понимаешь, что это означает? Для чего мы снабдили вас стратостатом? Вы должны были добыть кренч с челнока, а не… Сейчас сюда слетятся…

«Угорь» вновь качнулся, его начало разворачивать, нижний конец аппарели рывком ушел в сторону, и адепт, удерживая равновесие, вцепился в поршневой рычаг. Пилот тут же справился с управлением, но атаман Вега, вскочив, бросился прочь.

Заан увидел, как адепт вскидывает пульверизатор, мгновение целится и стреляет.

Тонкая, словно спица, струя ударила в спину кочевника, а дзен прыгнул, оттолкнувшись от края телеги, как от трамплина.

Его пальцы вцепились в металлический край, тело, продолжая двигаться вверх, сделало сальто, вылетело на аппарель и сбило адепта. Они кубарем покатились по наклонной плоскости. Отлетевший пульверизатор с треском ударился о поршень. «Угорь» вновь качнуло, он провалился вниз, конец аппарели опустился на телегу и смял ее. Захрустели рычаги, толчок сдавил их – один переломился пополам, нижней частью накрыв пульверизатор. Секунду стенки емкости сопротивлялись, затем паутина трещин прочертила их. «Угорь» тем временем волочило над землей, аппарель, словно ковшом загребая мох и болотную грязь, медленно смещалась, выворачиваясь из пазов.

Из пульверизатора с шипением вырвалась струя сизого пара. Реактивный момент выбил емкость из-под обломка поршня и через широкий проем, от которого опустилась аппарель, забросил внутрь «угря», где она разорвалась облаком пара и капель иннегелатора.

Ни с того ни с сего вновь заработали пулеметы. Грохот и дрожь накрыли округу, в вибрирующем урагане звуков корабль начал подниматься. Когда аппарель наконец вывернулась из земли, последнее, что она зачерпнула вместе с грязью, переломанными древесными стволами и клочьями кустов, было живое тело.

Второй, еще не сломавшийся до конца рычаг загудел громче и смолк. Аппарель перестала вдвигаться в днище «угря». Изнутри корабля вместе с едким сизым паром выплеснулся дикий вопль, который не заглушило даже грохотание пулеметов.

Со свистом включился основной двигатель, и «угорь», поначалу боком, но быстро выравниваясь благодаря аэродинамическим особенностям конструкции, рванулся вперед, постепенно поднимаясь над землей. Ровному полету мешала лишь аппарель, до конца не вернувшаяся на свое место, и куча земли и веток на ее конце, из которой встречный воздушный поток выдувал комья и обрывки коры.

Всего через несколько мгновений табор Вега и дерущиеся кочевники остались далеко позади. Дзен, придавленный ветвями, попытался встать.

Во время первого толчка он повалился на адепта. Соник, рукоять которого он сжимал зубами, все еще торчал перед лицом, и Ушастый сделал первое, что пришло на ум: «клюнул», словно птица, резко наклонив голову. Лезвие пробило лицо противника, вибрация наполнила череп, словно миксер, взбалтывая мозг, как коктейль в бокале.

Заан, впервые со времен глифского бунта испытавший нечто похожее на омерзение, рывком отстранился, разжав зубы, выпустил рукоять. Его ноздри раздулись – щекочущий запах распространился из рубки «угря». В ушах стоял беспрерывный крик боли и грохот пулеметов, стреляющих теперь неизвестно по чему. Руки Ушастого дрожали, когда он стал расшвыривать ветви.