Планета Райад. Минута ненависти или 60 секунд счастья

Спертый воздух защекотал ноздри. Мы пробираемся на ощупь по узкому, темному коридору. Полозов шарит где-то впереди, отыскивая выключатель. Почему-то он находится на дальней стене. Я держу руку Канты за запястье, чувствуя ее учащенный пульс. Наконец зажегся свет. Мы оказались в маленьком, как келья отшельника, пыльном помещении, заваленном картонными коробками. Похоже на подсобку. Вдоль стен стоят бумажные мешки, в каких обычно держат удобрения.

— Опилки и корма для животных, — пояснил Полозов. Он встал возле еще одной, узкой двери, почти незаметной из-за того, что справа ее закрывала высокая напольная вешалка с белыми халатами.

— Пожалуйста, наденьте, — кивнул Полозов на халаты. — Должно хватить на всех.

Профессор терпеливо ждет, пока мы надеваем халаты. Это происходит в абсолютной тишине, все заинтригованы происходящим. Даже Люк не издал ни звука, а старательно застегнул халат на все пуговицы. Мы напоминаем группу врачей, готовящихся к обходу пациентов. Халатов действительно хватило на всех, даже остались лишние. Полозов подготовился. Сюда регулярно приходят Хлоя с Дэниелом и наверняка кто-то еще из Совета общины.

Профессор внимательно оглядел каждого, словно проверяя, правильно ли надеты халаты. Затем проинструктировал:

— Ни к чему не прикасаться без моего разрешения. Руки держать по швам, чтобы случайно что-нибудь не задеть. Говорить вполголоса. Держаться вместе, не разбредаться по комнате, — он толкнул дверь рядом с вешалкой. Она оказалось незапертой. Из-за двери характерно потянуло мышиными экскрементами вперемешку с едким запахом химикатов. Полозов вошел первым, включил свет.

То, что я увидел, потрясло меня своим масштабом. Просторная квадратная комната без окон действительно была похожа на лабораторию. Одна из ее стен в несколько рядов уставлена клетками с крысами и мышами самых разных пород и расцветок. Грызуны сразу отреагировали на наше появление. Попискивая, они стали просовывать морды между прутьями клеток, принюхиваясь к чужакам. Напротив клеток, у противоположной стены, сдвинутые столы заставлены колбами, микроскопами, спиртовыми горелками, всевозможными медицинскими чашками и ступками, какими-то бумагами. Среди всего этого научного хлама я заметил компьютер. Экран его горит синим светом. Над столами закреплены многочисленные застекленные полки. В одних пробирки со склянками. Другие заполнены толстыми пронумерованными папками. Вероятно, с записями о результатах исследований. Прямо напротив двери, у дальней стены, отливает медицинской сталью огромный квадратный холодильник. Полозов открыл его и достал две пробирки с красноватой и желтой жидкостями.

— Неужели это эликсиры против человеческой агрессии, профессор? — нарушил тишину Мигель.

— В какой-то степени, — ответил Полозов.

— Вы решили свою задачу и молчали? Вам удалось обнаружить ген агрессии? — воскликнул Стивен.

— Мне удалось найти ключ к разгадке, — сказал Полозов. — Я обнаружил саму причину человеческой агрессивности. И пришел к выводу, что дело не столько в гене агрессии, сколько в гормоне счастья. Уровень агрессивности зависит от уровня удовлетворенности жизнью, хотя и не прямо пропорционально. Но это очень важный фактор. Повышая общий фон удовлетворенности, можно существенно снизить агрессивность. На эти исследования ушла почти вся моя жизнь, и теперь я прошу у богини Шанти только одного — времени. Жаль, что его нельзя купить или взять взаймы, ссудить у банка под залог открытия. Я бы приобрел немного времени, чтобы закончить работу.

— Мне кажется, причина человеческой агрессии — в самом человеке, в его несовершенстве, — сказал Люк. — Это же так очевидно, и мы много раз обсуждали это у вас в гостях, Александр.

— Мы говорили об общих тенденциях. Но причина всегда кроется в частностях, дорогой Люк. Вы не думали, почему одни люди агрессивнее других?

— Потому что они разные, — сказала Ратха.

— А почему они разные? — Полозов подошел к столу и осторожно вставил пробирки с желтой и красной жидкостью в пластмассовые ячейки.

— У них разные характеры, — сказала Канта.

— Умница! — возбужденно вскрикнул Полозов. — Мы подошли к самому важному. Что формирует характер?

— Много чего. Темперамент, образование, жизненный опыт, в конце концов, — сказал Люк.

— Воспитание, окружение человека, — добавила Канта.

— И да, и нет, — сказал Полозов. — На поведение человека влияет гораздо больше факторов, чем кажется. Большинство нацистов были хорошо образованы. Люди, сжигающие миллионы себе подобных в крематориях, получили хорошее воспитание. Что же их заставило так рьяно выполнять свои кровавые обязанности? — профессор присел на деревянный стул с высокой спинкой. — Извините, сегодня очень жарко, а здесь душно. Вам присесть не предлагаю, стул только один. Прежде, чем я вам кое-что продемонстрирую, необходимы пояснения, — сказал он. В этот момент Полозов стал похож на преподавателя, вокруг которого столпились студенты.