Планета «Россия». Книга 1

Когда люнгер погибает в бою (именно погибает, потому как за молодостью своего возраста он не может умереть естественной смертью, от старости умирают только лэкаи), то в последнюю секунду жизни его нимб на мгновение ярко вспыхивает и, словно прощаясь с остальными кисаруанцами, посылает во все направления сигнал о смерти своего хозяина. Вообще-то люнгеры со своими нимбами над головой и способностью телепатического общения являются некой ячейкой коллективного разума. Вот только эта ячейка уязвима к внешнему фактору, а именно расстоянию. Например, нам, людям, чтобы пообщаться, нужно почти вплотную подойти друг к другу. Согласитесь, мы же не разговариваем стоя в двадцати метрах друг от друга. Конечно, отдельные реплики мы посылаем и с более дальних расстояний, но, как правило, нам важно видеть глаза собеседника. Как ни странно, но люнгеры в этом плане мало чем отличаются от нас. Известно, что они общаются между собой телепатически, но дистанция этого общения ограничена. Обычно – если перекладывать на наш земной фактор – это не более пятнадцати-двадцати метров, а значит, чтобы общаться, инопланетянам нужно, как и нам, находиться рядом с собеседником. Тем не менее, в момент смерти люнгера происходит мощная концентрация энергии, и последний предсмертный прощальный телепатический крик способен покрывать огромные расстояния. Вся неизрасходованная жизненная энергия высвобождается из тела, погибающего, весь его невостребованный потенциал вырывается на свободу.

Тело лэкая, умирающего от старости, всегда безмолвствует. Соратники или друзья, которые находятся рядом с умирающим лэкаем в последний миг его жизни, ничего не слышат и не ощущают. Переступая черту между жизнью и смертью, лэкай уже израсходовал всю свою жизненную энергию до самого конца, и всё что мог, он уже сказал, будучи живым.

Получив последний сигнал, оба расчёта люнгеров обернулись и увидели Потапова и Строгова, проникших на территорию базы через пролом в стене. Второй расчет, развернув свой многоствольный пулемёт, короткими очередями заставил смельчаков упасть на землю и укрыться от пуль. Из укрытия Егоров поддержал товарищей огнём, и его меткий выстрел сразил стрелка второго расчёта. Лишь на мгновение другой люнгер немного замешкался, что позволило старшему агенту Строгову и Алексею Потапову открыть огонь из пистолетов. Расчёт был уничтожен. Среагировав на начавшуюся стрельбу, спецназ уничтожил последний расчёт многоствольного пулемёта.

Строгов и Потапов короткими перебежками направились к казарме. Их встретил командир спецназа. Внутри казармы бойцы, рассредоточившись, занимали позиции у окон. Из двадцати спецназовцев в живых осталось одиннадцать. Шестеро погибло в первую минуту штурма базы на своих постах, трое уже после блокирования люнгерами казармы.

Старший агент Строгов, отдышавшись, обратился к командиру:

– Знаешь меня?

– Так точно. А вы откуда здесь?

– Десантировались из челнока.

Строгов заговорил громко, чтобы остальные бойцы его услышали.

– Я старший агент службы безопасности агентства «Наследие» Строгов. Всем меня слышно? Помощь на подходе. Но мы ведь не будем отсиживаться просто так? Как думаете парни?

Со всех сторон доносились утвердительные ответы о своей решимости дать бой пришельцам. Строгов обратился к командиру, но уже почти шёпотом:

– Давай, рассказывай. Что тут произошло?

Командир заговорил взволнованным голосом, жестикулируя руками перед самым лицом Строгова.

– Кисаруанцы… Люнгеры…

Старший агент прервал командира спецназа:

– Отдышись. Что кисаруанцы, так мы это уже поняли. Сколько их?

Командир, оглянувшись по сторонам, приблизился к агенту:

– Точно не знаю. Думаю, не меньше пятидесяти.

Строгов отстранился от командира и оглядел его с ног до головы:

– Сколько, сколько? Откуда так много-то?

– Я не знаю. Штурм начался в первые минуты после переброски. Взорвав стену ограждения, кисаруанцы проникли на базу и блокировали нас, затем они согнали всех гражданских в медицинский корпус.

Командир запнулся. Строгов посмотрел не него:

– Ну, что замолчал?

Командир тряхнул головой, потом брезгливо поморщился:

– Наш глава представительства, полковник Адомсон, он ведь с ними…

– С кисаруанцами?

– Да. Он предатель. Сволочь. Это ведь он выпустил по челноку две ракеты.

– Вот это поворот. А генерала Зорина ты здесь видел?

– Никак нет.

– Как думаешь, командир, что надо этим кисаруанцам?

– Не знаю. Но догадываюсь.

– Говори.

– Вероятно, посты контролёров отдела «Двенадцать».

– Почему ты так решил?

– А это на базе самый важный объект. Согласись, не в госпиталь же за медицинским спиртом они пожаловали.

– А таможня?

– Так она здесь на острове почти не работает. Тут не континент, где бизнес ведёт свои дела не только в настоящем, но и в историческом прошлом.

– Понятно. Что будем делать?

Командир улыбнулся:

– Зачищать базу от инопланетных тварей.

– Правильно мыслишь, служивый. Значит так. С кисаруанцами поступайте по обстановке, а вот Адомсона брать только живым. Судить, сволочь такую, будем. Понял меня, командир?

– Так точно!

– Тогда командуй. Я и мои товарищи в твоём подчинении.