Планета «Россия». Книга 1

В рапорте полицейского Павла Капульцевича лишь отмечено, что под вечер в деревню его привезла лошадь, впряжённая в телегу. Яше оставалось только ждать приезда этой кобылы. Оружия у Яши не было, какого-либо плана по спасению родственников тоже. Он решил действовать по обстановке.

Когда Яша начал замерзать, из леса показалась та самая лошадь, везущая в своей телеге пьяного полицая. Она остановилась на краю деревни у добротной хаты. Обшарив позади себя солому, полицай нашёл припрятанную бутылку самогона, и прихватив винтовку, он спрыгнул с телеги на землю. Шатаясь, полицай направился к двери в дом, попутно крича пьяным голосом.

– Ганна, Ганна… Встречай кума.

Хозяйка хаты Ганна, высокая женщина в теле, пятидесяти лет, склонившись над открытой крышкой люка, помогала спуститься в подпол, по приставной лестнице, семье евреев. Муж, жена и две дочери двойняшки. Худые тела, испуганные глаза, уставшие души спрятались в подполе от незваного гостя. Хозяйка, протянула в открытый люк миску, в которую собрала со стола кусок хлеба, пару картофелин в мундире, два солёных огурца и кусочек сала. Жилистые мужские руки приняли съестные продукты.

– Принесла же нелёгкая. Сидите тихо. Я его выпровожу.

Ганна закрыла люк подпола, поверх постелив льняной половик. Собрав со стола остатки трапезы и пустую посуду, спрятала всё в печь.

Полицай колотил ногой в дверь дома.

– Открывай, кому говорю, а не то пальну из винтовки по окнам…

Ганна отвечала ему ласковым, лисьим голосом.

– Иду куманёк, иду… Не одетая я.

Женщина, подойдя к двери, чтобы впустить пьяного полицая, заметила два узла пожитков гостей. Схватив их в руки она ногой откинула половик в сторону и открыв люк сбросила узлы в подпол.

После того, как дверь хаты открылась, и полицай вошёл внутрь, Яша короткими перебежками, мимо хозяйственных построек подобрался к самому дому, попутно прихватив увесистое полено из укладки дров. Осторожно, оглядываясь по сторонам он заглянул в окно дома.

В хате полицай поставил бутылку самогона на стол.

– Кума, накрой на стол.

– С чего это я тебя привечать стану.

– Но, но, но…

– Не нокой, не впряг.

Полицай, сев за стол на скамью, поставил рядом с собой винтовку.

– Ты же знаешь, не могу я без закуски пить. Сжалься над страдальцем.

Ганна встала перед полицаем.

– Нечего тут по хатам шастать. Страдалец нашёлся. Давай в дверь и с Богом.

– Ну чего ты, кума. Это же я, Павел. Я ведь всегда с твоим хозяином хорошо жил. Помнишь, как колодец помогал вам копать. Как детей крестил.

– Ты детей моих не вспоминай. Помню. Было дело. Только мой хозяин и детки за Родину воюют, а ты нашу Родину предал. Как ты только мог в их полицию пойти? Павел, как ты мог?

– Не я, так кто другой прибрал бы к рукам тёплое местечко.

– Быть предателем, по-твоему, тёплое местечко?

– Нынче все так живут, устраиваются, как могут. Что плохо лежит, то и распихивают по карманам. Ну а если ценное добро в руках у слабого или немощного, так с руками оторвут добычу…

– Побойся Бога, Павел. Кто все? Какая добыча? Люди последним делятся друг с другом. А ты…

– Ты мне поговори. Я теперь – власть.

Ганна брезгливо посмотрев на Павла и передразнив его, ответила.

– Не пугай, пуганые. Ишь, власть нашёлся. Смотрите какой выискался.

– Слыхала? Германец скоро Москву возьмёт.

– Слыхать слыхала, брешут они складно, только это всё неправда.

Полицай, поднявшись из-за стола, направился к печи в поисках закуски. Хозяйка перегородила ему путь, взяв в руки стоявший у печи ухват.

– Ты что это, хозяйничать вздумал?

Ганна поднесла ухват к лицу полицая.

– Я тебя вот сейчас ухватом-то мозги вправлю!

В подполе муж и жена напряжённо смотрели вверх, пытаясь через щели между половыми досками рассмотреть, что происходит в хате. Девочки молча кушали хлеб с картошкой и солёными огурцами.

Полицай, вернувшись к столу, взял стоявший на подоконнике чистый стеклянный стакан. Налив в него самогон, Павел сел за стол.

– Дай же ты мне чего-нибудь на зубок.

Женщина, отдёрнув шторки на печи, достала из чугунка две картофелины в мундирах. Подойдя к столу, положила их перед полицаем.

– Ешь, Иуда проклятый. Вот послал Господь свояка. Глаза бы мои тебя не видели.

Полицай, залпом выпив содержимое стакана, откусил неочищенный от кожуры картофель и начал громко, чавкая жевать. Павел заговорил с набитым ртом и не разжёванные куски посыпались из его рта на пол.

– Поговори мне ещё. Я тут власть.

Хозяйка посмотрела на упавшие на пол куски картофеля.

– Мужики вернутся, они тебя повесят на первой берёзе.

– Германец силён. Ты знаешь, какие у него танки?

Закусив после первого стакана, полицай, достав из кармана кисет и сложенную газетку начал мастерить самокрутку. Ганна удивлённо посмотрела на него.

– Ты чего расселся?

– Дай уголёк из печи.

– Не топится печь.

– Тогда спичку.

– Ещё чего. Спичку на него трать. Выпил и давай вон за дверь.

– Я ещё не допил.

– С собой заберёшь.

Ганна изменилась в лице. Наглость незваного гостя разозлила её. Она подошла к нему и за шиворот попыталась приподнять его с лавки. Пьяный полицай, улыбаясь, оттолкнул её.

– Ну что ты, кума. Я же по-доброму к тебе.