Планета, с которой не возвращаются

— Как тебя зовут?

— Кристин Хоторн, — ответила она. — А друзья называли меня Киской.

Я заметил, как покраснели ее щеки; она подумала, что по неосторожности дала мне добро на все прочее.

— Не бойся, Крис. Конечно, я тоже, как все… к тому же давно не видел женщин… но не бойся. Меня зовут Дейв. Дейв Арнфельд.

Наш разговор затянулся допоздна. Она, как и я, выросла во время войны, но до последнего года решающих битв и капитуляции Земли вела вполне приличное существование. Ее состоятельные родители постарались привить дочери культурные и космополитичные взгляды. Она много путешествовала, училась в колледже и знала кое-что из литературного наследия. Четыре года назад она познакомилась с лейтенантом Джеймсом Хоторном — Крис показала мне поблекшую фотографию с симпатичным мальчишеским лицом — они обвенчались, но, когда она родила малышку, он погиб в битве за Юнону. Какое-то время Крис работала лингвистом в Комцентре, а потом Нью-Йорк сровняли с землей, и ей лишь чудом удалось спасти себя и дочь. Началась жестокая борьба за выживание. В конце концов у нее опустились руки, и она вышла на панель. Мы долго говорили, и я заметил, что вера вновь возвращается к ней. Я видел, как снова вскипает решимость. Да только какой в них толк, если у нее не было другого выхода?

— Куда ты идешь? — спросила она.

— На север штата, — ответил я. — У меня есть участок земли около Олбани — родительское наследство. Вся семья погибла… кроме меня, никто не выжил. Земли там давно заброшены, но я надеюсь, что могу поднять их. Попробую стать фермером… а что еще в наши дни остается людям?

Я знал, о чем она подумала, но гордость заставила ее переменить тему.

— Мне кажется, немногие немцы согласились бы на такую жизнь. Ее фраза вызвала у меня улыбку.

— Я швед, а не немец. Хотя, если считать с времен колониальных войн, большую часть моего рода составляли голландцы и англичане.

«Сначала мы сражались с французами и индейцами, — подумал я, — потом с другими народами. И вот теперь потерпели окончательное поражение».

— Слушай, Крис. Мне понадобится экономка и помощница по дому. Ты как раз подходишь для такой работы. Может быть, пойдешь со мной?

Она прижала к себе ребенка.

— Это очень опасный переход.

— Ты права, — быстро согласился я, внезапно почувствовав злость от усталости и голода. — Тогда оставайся.

Мы какое-то время дулись друг на друга, потом помирились и отправились спать. Конечно, она согласилась. А я сэкономил полмиллиона долларов.

Наш завтрак состоял из небольшой банки консервированной солонины и воды, принесенной с реки. Потом мы собрали скудную утварь и двинулись в путь. Большую часть времени я нес Элис на плечах. Она оказалась милым и спокойным ребенком. Те ужасы, через которые она прошла, казалось, не оставили в ее душе глубоких ран, хотя по ночам девочка часто кричала и плакала.

— Когда она станет старше, — сказал я Крис, — тебе надо бы отвести ее к психиатру, чтобы он поработал над этой проблемой.

И тут мне подумалось, что на Земле, наверное, больше никогда не будет психиатров. В лучшем случае мы можем надеяться на полуобученных докторов — других не предвидится, потому что квалифицированный специалист мог бы придумать какие-нибудь бактерии, которые одолели бы марсиан.

Нам потребовалось почти целый день, чтобы выбраться из города. Голод терзал нас все больше и больше. Благодаря моей форме нам удалось купить еды и устроиться на ночлег на сеновале у одного фермера, который предупредил меня, что он редкое исключение.

— А мне казалось, что теперь мы просто братья-земляне, — сказал я.

— Вот и я так думал когда-то, — ответил он. — Но из города повалили беженцы и мародеры. Мне повезло, и я не очень обозлился на людей, а многим пришлось гораздо хуже. Они видели, как горели их дома, как убивали их детей, насиловали женщин, крали скот и зерно. Поэтому не жди от них милости и участия. Даже городу с трудом удается уговорить их меняться.

— Да, теперь все ясно, — сказал я.

— Конечно, вам в космосе тоже досталось, — продолжал он с горькой усмешкой. — От этой войны многие чокнулись. Ходят слухи, что ее начали с Земли… Возможно, сплетни распускают сами марсиане, утверждать не берусь, но ведь это вы, космачи, проиграли войну, а потом они зацапали Луну и забросали нас бомбами!

— Я ни в чем не виноват перед тобой, — ответил я. — И спасибо за науку. Теперь я понимаю, что от людей, оказавшихся в вашем положении, нельзя ожидать хладнокровия и логики.

Вскоре мне пришлось превратиться в бандита, и здесь приходилась моя военная подготовка и хорошая физическая форма. Я украл лошадь и фургон — теперь мы могли передвигаться и на колесах. Корова давала молоко, цыплята и овощи служили едой — я просто приходил и брал их, обещая через мушку пистолета заплатить за все, когда появятся деньги.