Планета свалок. Путешествия по многомиллиардной мусорной индустрии

Фрэнк усмехается, и я откланиваюсь. Мы все равно все вместе ужинаем позже вечером, и мое сидение тут не принесет пользы их с Мелиссой переговорам о сделке по транспортировке всех этих измельченных американских автомобилей в Азию.

В 1986 году после серьезной и дорогостоящей исследовательской программы Huron Valley открыла завод, где умопомрачительная комбинация вихревых токов и устройств, распознающих образы, превращала контейнер со смешанными металлами в отдельные контейнеры чистой меди, латуни, нержавеющей стали и цинка. Это преобразило бизнес компании: между 1986 и 1995 годами объем металла, который компания восстанавливала из SNF, увеличился примерно вчетверо – до почти 50 млн килограммов в год. И все это без единого сортировщика, трудящегося вручную за каким-нибудь столом.

Бизнес по утилизации металлолома – крайне конкурентная отрасль, даже лучшие друзья будут хулить качество материала, произведенного на предприятии друг друга. Но никто – никто – никогда не заявлял, будто превзошел мастерство Huron Valley в деле сортировки тяжелых металлов.

Точнее говоря, никто другой не обладает способностями Huron Valley разделять металлы механическим способом. Ручная сортировка – дело другое. В 1970-е годы тайваньские утилизаторы лома научили своих низкооплачиваемых работников делать ручную сортировку, а в 1980-е некоторые из тех же самых тайваньцев экспортировали свои ноу-хау в Китай, предвидя огромную потребность в металле для строительства инфраструктуры и производства дешевых товаров для экспорта в Соединенные Штаты.

Но было еще кое-что.

Китайские и индийские импортеры металлолома – помимо всего прочего – крайне неохотно платят налоги. Куча смеси латуни, меди, цинка и нержавеющей стали стоит намного меньше, чем различные металлы по отдельности. И с точки зрения вымотанного малограмотного коррумпированного китайского таможенного чиновника 1990 года, смешанная куча выглядит почти ничего не стоящей (с тех пор китайские таможенные чиновники стали лучше разбираться, хотя, пожалуй, остались такими же коррумпированными). Если вы хотите избежать большой суммы налога для своего импортированного металлолома, вам лучше ввозить смешанный лом, а не чистые металлы по отдельности. А когда он прибывает на ваш склад в Китае, вы нанимаете для сортировки бригаду поденных рабочих за $15 в день. Понятно, тратиться все равно приходится, но расходы гораздо меньше, чем налоги в случае импорта металлов по отдельности.

Другими словами, если китайское правительство когда-нибудь решит положить конец ручной сортировке металлолома, самый быстрый способ добиться этого – упразднить пошлины на импорт смешанных металлов.

По словам Дэвида Уоллеса, в середине 1990-х Huron Valley начала принимать заказы от китайских и индийских экспортеров, которые выглядели примерно так: «Контейнер меди, контейнер цинка, контейнер латуни. А перед отправкой к нам вы не могли бы их смешать?» Конечно, у Huron Valley появлялся закономерный вопрос: а зачем тогда вообще разделять тяжелые металлы? Так что в большинстве случаев они этим не заморачивались.

В то же самое время, когда в Китае в 1990-е рос спрос на металл, увеличение затрат на экологические меры делало американские медеочистительные заводы все менее конкурентоспособными по сравнению с китайскими. И труд в Северной Америке был не таким дешевым, как в Китае, и платить за металлолом столько, сколько платили китайцы, американцы не могли. В результате американский медный лом, некогда остававшийся в стране, теперь направлялся в Азию, все сильнее стреноживая медную индустрию США. К 2002 году в Северной Америке фактически остался единственный медеочистительный завод – и такая ситуация сохраняется до сих пор. Неслучайно в 2000 году Huron Valley закрыла свою сортировочную линию тяжелых металлов, а в 2003 году закрыла линию, которую установила в Европе. Отныне «тяжести» шли на Восток, а дома оставался алюминий.

Продавать смешанные металлы не так уж просто. Тут нужен человек, который хорошо разбирается не только в том, что уходит с сортировочной линии, но и в том, что туда поступает. Фрэнк Коулмэн обладал необходимыми знаниями и понимал, как создать такие системы сортировки, поскольку работал со многими из них с момента появления.

Когда Фрэнк выходит на базу компании, он – сама деловитость: белый рабочий халат, каска и сигарилла в углу рта. На мой взгляд, он похож на хирурга, который ищет драки в баре. Он закуривает сигариллу и, вместо того чтобы повернуть налево к системе с рабочей установкой, идет направо к ряду бетонных отсеков, достаточно больших для хранения автомобилей. Однако вместо автомобилей там хранятся их остатки. Одни кучи серые, другие – красноватые, третьи – серо-буро-малиновые.

Сегодня теплый августовский день, и к нам присоединился Джек Ноу, который явно любит компанию и знания Фрэнка. Но речь только о бизнесе: Фрэнк останавливается перед красноватой кучей из кусков проволоки, дробленой меди и множества серебристых и серых кусочков других металлов. Он вынимает изо рта сигариллу.