Планета свалок. Путешествия по многомиллиардной мусорной индустрии

Не существует надежных статистических данных о количестве обрабатываемых отходов в китайских домохозяйствах; в силу того, что значительная часть страны по-прежнему занимается сельским хозяйством, сбор такой статистики вышел бы запредельно дорогим, если вообще возможным. Однако есть факт, с которым согласятся все – от государственных чиновников до полуночных раскапывателей отходов: к тому моменту, когда какой-то китайский мусор прибывает на свалку для захоронения, в нем остается крайне мало вещей, пригодных для повторного использования или переработки. Хьюстон и Сан-Франциско были бы рады, если бы могли сказать то же самое.

Но вместе с тем Шанхай не раздает мусорные баки для своих жителей; у него нет местного эквивалента хьюстонского завода по переработке отходов; у него нет инфракрасных сенсоров, помогающих спихивать пластиковые бутылки со скоростных конвейеров. Но у него есть сотни тысяч мелких бизнесменов, зарабатывающих себе на жизнь покупкой картона, бумаги и банок у миллионов людей, которые никогда не расстанутся бесплатно с вещами, подходящими для переработки. Все оставшееся тщательно проверено. Чтобы повысить степень утилизации в китайских городах, нет надобности в однопотоковых системах, поскольку у моих китайских соседей есть то, чего нет у американцев: они знают, что утилизация больше, чем добродетель.

Она стоит денег.

Глава 2 Рытье

Не только китайцы смотрят на утилизацию с точки зрения финансовой выгоды, а не добродетели. Крупнейшая мировая индустрия переработки отходов – американская – тоже родилась из корыстных побуждений и процветала более 100 лет без особого внимания со стороны, пока в 1960-х годах зародившееся в США экологическое движение не перестроило мусорный бизнес.

Экологи определенно правы. Дефицит ресурсов – серьезная проблема, и ее важность будет только возрастать по мере того, как развивающиеся страны – от Китая и Индии до Бразилии – подходят к потреблению на уровне американского среднего класса. Так что если исключить большие успехи в разработке шахт на Луне, то наилучшим вариантом будет повторное использование уже имеющегося.

Однако повторное использование и переработка – не всегда простое дело. Чтобы добиться в нем успеха, требуются изобретательность и предпринимательская жилка. В наши дни эти качества чаще всего заметны у жителей развивающихся стран Азии, где быстро растет потребление – а вместе с ним и количество отходов. По моему опыту, желание спасти планету – отнюдь не главная причина разобраться с отходами: азиаты просто пытаются найти способы заработать на растущем рынке переработки мусора. Однако в общем ситуация не нова: американские предприниматели, создавшие глобальную индустрию утилизации, тоже вдохновлялись отнюдь не филантропическими мотивами.

Сегодня руководители американской индустрии утилизации сидят в советах директоров и в дорогих BMW. Однако предприятия, которыми они руководят, начинались не в кабинетах. Они начинались с рюкзаков, грузовичков и, возможно, отдельного заднего двора. Только после многолетнего развития они смогли построить себе просторные залы для заседаний советов директоров – или были куплены крупными бизнесами с уже построенными залами. В любом случае стимул для роста был одинаковым: у кого-то не хватало ресурсов, а кому-то другому, предприимчивому и изобретательному, приходила идея, как их обеспечить.

Сидящий в своем офисе Леонард Фриц производит поразительное впечатление: свет из окна падает на седую шевелюру, зачесанную назад в прическу помпадур. На Фрице белые брюки, белая рубашка с короткими рукавами и белая футболка под ней. Единственный контраст – золотая цепочка на шее и большие солнечные очки янтарного цвета, которые скрывают черты, смягчившиеся от работы и возраста. Фриц не производит впечатления силача, но плечи его по-прежнему широки, и нетрудно представить мощь, обитавшую в когда-то стальном теле. Он пожимает мне руку, и я ощущаю силу его хватки.

За его плечом в окне я вижу на темном горизонте остов заброшенного сталелитейного завода. Фриц вспоминает, как в молодости копался там в отвалах в поисках того, что завод – поставщик для преуспевающей в то время детройтской автопромышленности – считал отходами. Сейчас, когда Леонарду сильно за 80, он проводит большую часть рабочего времени в офисе второго этажа в этом двухэтажном здании. Когда-то оно принадлежало другому сталелитейному заводу, а сейчас находится в собственности компании, которую Фриц основал в возрасте девяти лет. Предприятие необычное: в 2007 году, самом прибыльном году в истории ломоперерабатывающей индустрии США, Huron Valley Steel Corporation получила на переработку около 453 тыс. тонн металлолома. В 2011 году она обрабатывала 352 тыс. тонн. Немногие предприятия отрасли достигали такого размаха.