Планета свалок. Путешествия по многомиллиардной мусорной индустрии

Джо Чэню, невысокому любезному американцу тайваньского происхождения, за 70. Он торговец металлоломом. Джо сажает меня в свой «мерседес» – я приглашен на обед, который он дает для нескольких мексиканских экспортеров вторсырья, и теперь мы скользим через Фошань на встречу с ними. Уровень жизни и зарплаты в Мексике немногим выше, чем в Китае, но у Китая перед Мексикой есть преимущество: растущая экономика. Так что крайне бедная Мексика отправляет свой утиль на китайские фабрики.

Джо понимает динамику этой торговли. В 1971 году он начал ездить по Соединенным Штатам, разыскивая металлолом для отправки на тайваньские базы, принадлежавшие его родственникам. «Я летал, я ездил. Я ходил без договоренности, и меня кучу раз выгоняли. Сегодня мы тут, а завтра в следующем штате».

Он специализировался на низкосортном ломе: провода с изоляцией, которые приходилось чистить или сжигать, старые нагреватели, где нужно отделять медные и алюминиевые части, двигатели, счетчики воды и прочие устройства с большим содержанием металла – их приходилось вручную разделять на составные части. Такой лом когда-то обрабатывали в США (в частности, в подвале у моего прадеда и прабабушки), но повышение стоимости труда сделало этот процесс экономически неоправданным, а экологические санкции закрыли очистительные и плавильные фабрики, способные решить вопрос химическим способом. К тому времени, когда в бизнесе появился Джо, большую часть подобного металлолома можно было только хоронить на свалках.

Экспорт у Джо пошел настолько хорошо, что в начале 1980-х у него появились средства на создание собственной базы металлолома в Гаосюне (Тайвань), он назвал ее «Тун Тай». Однако Тайвань тоже развивался, и по мере повышения доходов общество и правительство становились все менее терпимыми к сжиганию и свалкам, связанным с индустрией металлолома. Между тем по мере развития тайваньской экономики работники с зарплатой в $100 переходили в разряд рабочих с зарплатой в $500 и были готовы присоединиться к среднему классу. «Вы больше не могли найти себе рабочих, – говорит мне Джо. – Они не хотели этим заниматься!»

Джо осознал, что если он не найдет новые рынки, то при избытке поставщиков низкосортного лома по всей Америке у него будет недостаток спроса, и лом снова придется закапывать на американских же свалках. Вот почему он задумался о Китае. Вообще-то туда начали перемещаться и другие тайваньские отрасли, которые не могли себе позволить работать в подорожавшем Тайване.

Два года Джо безрезультатно искал партнера или покровителя среди китайских властей. Когда в 1987 году он уже почти сдался, в США приехала делегация из Чжухая – портового города в провинции Гуандун. Ей требовалось сопровождение в поездках по стране, и Джо, тогда обитавший в Калифорнии, с радостью помог. Один из участников делегации был «владельцем» крупной государственной базы металлолома в Чжухае. Он прослышал, что Джо ищет место для импорта и обработки металлолома, и через неделю поездок вместе с Джо по стране сделал предложение: «Вы можете арендовать базу у меня. Принимать материал там». Джо пожимает плечами, рассказывая мне о том предложении: «Чжухай стал моей первой базой».

Шел 1987 год, и, хотя Китай и разрешил частные инвестиции в экономику, посторонние не могли туда попасть без протекции местных. «В то время вам требовались связи с правительством, – объясняет Джо. – Без них вы ничего не могли». В тот момент в Китае не существовало ни экологических стандартов для работ с металлоломом, ни таможенников, умеющих определять пошлины на него. При отсутствии регулирования нужен был кто-то, способный сказать: «Закон тут я, вот вам разрешение». Джо рассказывает: «Двадцать лет назад не было ничего – ни регулирования, ни таможенных тарифов. Я привожу что-то, они решают, как обложить пошлиной. Это металл, медь – они не знают. Они не знают, какую пошлину мне назначить». По-видимому, государство было заинтересовано в рабочих местах; владелец – в «арендной плате»; а Джо хотел где-то обрабатывать весь собранный им американский металлолом. Если бы отказалась любая из трех сторон, то весь утиль пришлось бы хоронить в США.

На своем пике арендованная у государства база «Тун Тай» предоставляла 3 тыс. рабочих мест и импортировала ежемесячно 500 контейнеров с низкосортным медным ломом, например, двигателями и проволокой в изоляции. По словам Джо, двигатели покупались по два цента за фунт, а стоимость содержащейся в них меди была в 30 раз больше. Не больше стоил и труд – около доллара в день. А между тем рынок металлолома – и особенно медного лома – постоянно рос. По данным Китайской ассоциации промышленности цветных металлов, между 1985 и 1990 годами Китай удвоил производство меди из лома – до 215 тыс. метрических тонн в год, что составляло 38 % от всей произведенной в стране меди. Если Джо Чэнь действительно привозил по 500 контейнеров каждый месяц, то в конце 1980-х он обеспечивал почти 10 % производства.