Планета свиней 2

Крыс и коты подпрыгнули с кресел. Абрамяу поправил очки для солидности, но вспомнив, что официанты порублены сибирским морозом, сам направился к двери.

– Экий он важный, – муркнула киса, посмотрев вслед вальяжной походке хозяина кабака.

– Я б этому важному спину побрил, – сверкнул клыками Шмаль и добавил: – Надо Абрашу к спорту приобщить. Сделать из него гребца-байдарочника или на борьбу записать. Мне, например, близка джиу-джитсу. Очень люблю кубарем валяться. Я, между прочим, не только картёжный гуру, я и побороться могу. Смекаешь?

Шмаль откинулся на спинку и закурил. Над столом дым кружил облачными кольцами, напоминающие сердечки. Чёрный прикрыл пальцем одну ноздрю и выпустил тонкую струйку, пронзив сразу три воздушных сердца, словно он не авторитет в звериной шкуре, а голенький Купидончик.

Абрамяу семенил впереди. За ним в щёгольских туфлях, в длинном пальто с поднятым воротником и в шляпе шёл Гомвуль. Сразу за волком в старых джинсах и безразмерной куртке с чужого плеча безвольно брёл Барс. Последним появился модный пенсионер, по имени Шульц. На нём бейсболка, узкие джинсы и ярко-серебряная куртка; на лапах войлочные ботинки, весьма популярные в Якутске под названием «Прощайки» – означающие на молодёжном сленге, до свидания молодость.

– Да ты ж, братка мой! – обрадовался Шмаль, побежав обниматься с рыжим.

Чёрный мурлыкал, тёрся носом о щёки друга. Его глаза слезились, как у захворавшего Рамзеса. Шмаль светился от счастья, переступая лапками, непроизвольно выпуская когти. Шмаль радовался, пока не заметил гниющую рану на правой скуле.

– Абраша, зелёнку!.. бегом! – зашипел чёрный кот.

– Я сейчас, я сейчас! – рванул к аптечке хозяин кабака.

Схватив пузырёк и ватные палочки, Абрамяу на ходу откупорил крышечку и собственнолапно стал обрабатывать рваную болячку.

Рыжий опустил взгляд: что воля, что не воля.

Шмаль перестал мурлыкать. Теперь он разглядывал Гомвуля, который, не торопясь, с человеческим достоинством снял строгое пальто и, сложив его в поясе, аккуратно повесил на спинку стула. Из бокового кармана пальто выглядывала книжка небольшого размера. Гангстерскую шляпу из лап Гомвуль не выпускал. Выглядел он круто.

Оксана Марихуана хлопала ресничками, впервые видя элегантного хищника. Обычный волк, это антропоморф безвкусный. Одежда для него дело десятое, если не последнее. Главное для волка – стая. Главное, выследить. Все способы хороши, чтобы загнать жертву в засаду; а этот волк другой. От него пахло дорогим одеколоном; пахло чем-то среднем между ароматом летних цветов, свежестью дождевой прохлады и тонко-нарезанной копчёной колбаской.

Гомвуль присел на освободившееся Германом место. За креслом стоял Шульц, словно охрана вожака. Морда у старого покрыта сединой, но клыки Шульц ещё не сточил.

Чёрный остался стоять возле рыжего друга. Абрамяу обрабатывал рану, молчаливого Барса. Герман и Жюль пристроили у кресла, где сидела их новая знакомая. Все чего-то ждали. Все ждали, что скажет молодой, полный здоровья волк.

– Я выполнил обязательства, взятые на себя, – негромко произнёс Гомвуль. – Решение суда – лишь формальность: иллюзия наказания, которое никогда не случится. Это значит, что ваш рыжий друг останется жить. Расстрел, электрический стул и пытки, всё прошлом. Я сдержал слово. Но…

Теперь все косились на Шмаля. Чёрный закурил сигарету. Он жевал фильтр, словно в нём спрятана подсказка, чтобы ответить на подозрительно-опасное «но».

– Гомвуль, хорош нам про какую-то иллюзию базякать. Тоже мне, златоуст, – Шмаль выплюнул сигарету, вероятно, уже раскусив капсулу с подсказкой. – Что значит твоё «но», Гомвуль?

Волк поднял взгляд, осмотрев каждого в центре зала, остановившись на кошке шоколадного цвета.

– «Но» означает обмен. А обмен подразумевает – жизнь. Заметьте, господа бандиты, я не гарантировал стабильность, я гарантировал жизнь.

– Ты чего вообще говоришь? – нахмурился чёрный. – Жизнь, не жизнь – ты книжек начитал, что ли, сталевар мохнатый? Ещё Шульца с собой притащил и про обмен какой-то нам напеваешь. Говори прямо, что решил с Барсом?

Гомвуль покачал головой, словно говорил с детьми малыми, которые не понимаю простых слов.

– Обмен, Шмаль, это обмен. Это значит, что разоблачённый шпион Страны Москвы возвращается к своим командирам. Это значит, что за рыжего платит цену Москва и он, то есть наш рыжий герой, покинет Якутск. Но!.. и снова но! Когда Барса обменяют, а его непременно обменяют!.. вернуться в Сибирь он не сможет никогда. Рыжего агента, а он у нас жуткой важности агент… депортируют к тем, кто вербовал его, вместе с однолапым Маратом – дай их счастья не прочувствовать препарат «Вар-250».

Пока волк изъяснялся, Абрамяу всё время дёргал пальцем перед собственным носом, словно совершал арифметические расчёты, передвигая костяшки на русских счётах. Хозяин кабака управлял не только самим кабаком, у него были и другие бизнес-проекты. Абрамяу слыл удачливым и сообразительным управленцем, потому и решил вмешать.