Планета Тивит

– Что значит не стоит?– напрягся я, боясь, что у Красовской наступил момент, когда человек доходит до определенной точки терпения, когда рушащейся мир вокруг погребает твой характер, твой стержень под своими обломками. И, нет сил бороться дальше, не хочется выползать на поверхность раз за разом, чтобы протолкнуть в свои легкие хоть немного воздуха. Человек ломается, как сухое печенье, и ему больше не важно, что дальше с ним будет. Он отдает себя волне, подчиняясь ее хаотичному движению, даже не надеясь, что спасется.

– Искать второй маяк не стоит,– смахнула скатившуюся по бледной щеке слезинку Яна.

– Что за бред, Красовская?!– разозлился я, стукнув кулаком по столу так, что тонометр выпал из ушей Эльвиры Олеговны, а Кекс спрятался от греха подальше под стол.

– Агриппина права,– вздохнула журналистка,– ты что хочешь впустить в наш мир истинное зло? Погубить весь мир, чтобы дать мне возможность прожить на этой земле тринадцать лишних дней? Так в итоге результат будет тот же…Я была на Тивите, многое видела. Это не жизнь! Лучше умереть.

– Агриппина ведьма,– зло процедил я.

– Ведьма, которая тем не менее желает людям добра,– возразила Янка.

– Ты когда просыпалась, головой нигде не ударилась?– разозлился я.

– Саш…

– Что, Саш? – с негодованием вскочил я.– Мы найдем способ остановить вторжение! Должен быть какой-то выход! И тебя спасем…

– Так не бывает, – покачала головой Яна,– иногда приходится делать выбор, каким бы он неприятным не был бы. И если выбор состоит в том, чтобы спасти все человечество и моего ребенка в их числе от жизни без души, и мною, то я выберу человечество!

– Это делает тебе честь! – похвалил я подругу.– Но пока не время геройствовать. У нас есть еще двенадцать полных суток, чтобы найти выход.

– А потом? – с легкой улыбкой уточнила Красовская.

– А потом, если я не найду способ исправить все, то я сам тебя убью,– выдавил из себя я, выскочив из кухни.

На пороге спальни меня ждала Света. Ей тоже не спалось. Красные воспаленные глаза с укоризной смотрели на меня. Она все прекрасно слышала.

– Ты сказала правду?

– Да, я лично убью ее, потому что не хочу, так же, как и она бессмысленного будущего для своих детей! Дверь хлопнула, закрываясь. Мой ответ жене не понравился. Мне он не нравился тоже, но, пожалуй, взвесив все «за» и «против» я сделаю именно так. Буду убиваться потом, корить себя, возможно, даже не смогу жить с этим дальше, но выполню, если мы не найдем выхода.

На балконе утренний морозец приятно холодил кожу. Наброшенная на плечи куртка не спасала. По рукам побежали мурашки. Я задымил, не с первого раза подкурив на пронизывающем весеннем ветру. Убью…И Агриппина убьет. Она даже сделает это первой, не стесненная дружескими обязательствами. Убьет, как только почувствует, что запахло паленым и пути назад нет. Убьет, чтобы спасти мир людей, где она – чародейка имеет реальную власть и никогда не будет второй. Убьет, чтобы не стать одной из многих слуг с горящими глазами.

Мысли постепенно успокаивались от осознания того, что возможно мне лично это делать не придется. Может, это скорее всего мелко и неправильно, но в душе я этому обрадовался. Сигарета дотлела до фильтра, обожгла мне пальцы. Ругнувшись, я ее затушил о перила, выбросив вниз. Закурил еще одну…

– Все можно исправить в этой жизни, кроме смерти. Да и смерть, как оказалось, тоже…– произнес я вслух, пытаясь разобраться в скрытом смысле этой фразы. Смерть…Смерть близкого, любимого человека ужасна…Вернулись ко мне вчерашние мысли. Любимого, родного, близкого…Кто-то умер, но ты узнаешь о Тивите слишком поздно, когда уже ничего нельзя изменить. У Митусова умер…Стоп! Остановил я сам себя. Это же элементарно!

От осознания простоты идеи я выронил почти полную сигарету. Хлопнул себя по лбу, обзывая себя последними словами. Конечно же! Смерть – это необратимый процесс. Именно так считал Митусов, когда хоронил кого-то из своих близких, но вот пришел дядя Координатор и рассказал Олежке, что все можно было изменить, да уже поздно. Смерть – это кладбище, кладбище – это могила, могила – памятник!

С этой логической цепочкой я вернулся к сидящим за столом хмурым девочкам. К теще с Янкой присоединилась Светка.

– По-моему бред…– засомневалась жена.– какой здравый человек будет оставлять маяк, какую-то надпись на могиле своего близкого человека?

– Здравый не будет!– загорелся я этой мыслью.– А вот сумасшедший вполне себе мог! Особенно, если надеялся, что после прихода к власти на земле Люцифера мертвые обретут жизнь, пусть и полученную с помощью магии Тьмы.

– В логике тебе, зятек, не откажешь!– покачала головой Эльвира Олеговна.

– Надо срочно связаться с Максом и определить, кто из родственников Митусова похоронен в Харькове и на каком кладбище.

– Я звонила ему,– покачала головой Яна,– его вызвали у управления. За наш разгром в «Макдональдсе» идут жесткие разборки. На ковер вызывает его сам мэр.

– Пора бы подключать Заславского!– задумался я над помощью своего друга-олигарха.– У того есть выходы на все силовые структур, и не на последних чинов, в том числе и не мэра.