Планета Тивит

Эльвира Олеговна с Яной переместились к теще в спальню. Оттуда слышалось горячее обсуждение каких-то последних сериалов, вышедших на голубом экране, политической обстановки в стране и мире. Им мешать тоже не стоило. Единственное место, где было еще не занято оставалась кухня. Да и там, как оказалось, уже расположились. На кухонном уголке во всю свою длину разлегся кот Кекс, нахально приоткрывший лишь один глаз при моем появление, лениво зевнувший и отвернувшийся к окну. Мол, чего пришел. Свет включил, когда я только уснул. Совести у тебя нет хозяин…Сгонять его было бесполезно, я достал телефон и заварил себе крепкого кофе, закурил, читая пришедшую за это время почту. Елена Эрнестовна – мой персональный редактор негодовала по поводу моего долгого молчания. Магазин Comfy предлагал очередные скидки, а Дворец Культуры в Киеве предлагал провести презентацию переиздания моей книги «Время ведьм». Почему-то читателю зашла, как говорит нынешняя молодежь именно она. Хотя мне самому ближе, конечно, та, с чего вся серия и началась – «Игра Отражений», на мой взгляд вещь посильнее.

Я отложил телефон в сторону. Если удастся выжить во всей этой истории, то я обязательно ее напишу…И это будет настоящим хитом продаж. И Елена Эрнестовна, наконец-то успокоится. И все будет снова хорошо. Оставалось только выжить…

Эта простая, как перпендикуляр, мысль вернула меня к событиям сегодняшнего дня. Как спасти Яну? Нельзя же постоянно открывать маяки, обеспечивая приход дьявола на Землю. Похоже Люцифер поставил нам классическую шахматную «вилку». И не спасать Яну нельзя – потому что она близкая подруга и просто хороший человек, но и рисковать судьбой человечества тоже как-то не особо хочется. По рассказу Красовской Тивит – не самое приятное место в этой Вселенной.

– Тивит никогда не был и не будет Землей…– вспомнилась мне фраза Митусова. Он сделал свой выбор, пожертвовав своим умственным здоровьем для благополучия людей. А смогу ли я так? Рискнуть жизнью подруги, чтобы спасти остальных?

– Тивит…– проговорил задумчиво я, глядя в окно, за котором тускло светились редкие окна в общаге напротив,– Тивит не будет землей…

Мысли о Митусове заставили меня вернуться к той фразе, которую мы обнаружили в «Макдональдсе».

– Все можно исправить, кроме смерти. И смерть, как оказалось тоже…– по памяти вслух продекламировал я. Смерть…Смерть – это конечный итог нашего существования на Земле. Смерть необратима…Ее невозможно исправить, умершего человека очень сложно вернуть из мира мертвых. Только воспользовавшись некромантией…А некромантия – это очень опасный раздел магии. Иногда, выходило так, что поднятое из могилы существо разрывало своего воскресителя и становилось обычным упырем. А иногда ожидание от воскрешения сильно отличались от полученного результата. Например, любила девица молодого красивого человека, а тот возьми и разбейся в автокатастрофе. Страдает сердечная, мучается. И решает однажды воскресить его, пока душа до сорока дней томится на земле, но пока она приготовилась, пока нашла специальные травы, заговор выучила наизусть на латыни, пока дождалась новолуния, процесс гниения пошел необратимый. И вроде милый рядом, и вроде можно потрогать. Только у любимого живот вспух. Черви из глазниц вылазят, да пришитая после аварии рука для похорон, все время на гнилых нитках отваливается, да смердит от него трупным ядом…И не любимый он больше. Оболочка лишь… И та подпорченная.

– Любимый…– я встал со стула и закурил в окно, наслаждаясь приятным холодком, идущим с улицы, прогоняющим сонливое состояние. Сколько я уже держусь на ногах? Почти двое суток. Пора бы уже и отдохнуть, но мысль, пришедшая мне в голову, не давала мне покоя.– Любимый… Все можно исправить, кроме смерти. И смерть, как оказалось тоже…

Так может сказать только тот человек, который испытал ужас потери любимого и родного человека. Любимого…Родного…Можно все исправить, даже смерть. Мысли в голове путались. Сонная одурь мешала сосредоточиться. Глаза болели так, словно в них насыпали земли.

– Любимый…– снова повторил я в слух. Кекс лениво прищурился, с сомнением глядя на меня. Уж не его ли я обозвал таким ласковым словом.

– Пора спать,– голова отказывалась работать. Я согнал кота с уголка, улегшись на жесткое ложе. В спину тут же уперлась какая-то деревяшка. Твердые подушки мгновенно натерли шею. Ноги свесились с краю, будучи много длиннее самого уголка. Но тем не менее я настолько устал, что провалился в сон, едва нашел хоть мало-мальски удобно положение.