Планета туманов

И тотчас же, словно бы подчиняясь этому жесту, от подъезда отделилась женщина в бело-красном плаще.

Почти бегом — счастливая, смеющаяся — она подошла к ним. Радин увидел, что она так же молода, как и Тополь, и хотя слегка раскоса и скуласта («Татарка или монголка?» — подумал он), чем-то очень похожа на него: черноглаза, худощава, с отзывчиво подвижным лицом.

Смущенно улыбаясь, Тополь представил ее:

— Чайкен.

Радин вопросительно посмотрел на Тополя: «Жена? Невеста? Сестра?».

Тополь снял фуражку и надел на голову Чайкен.

«Жена», — решил Радин и отвел глаза: такое откровенное счастье выразило вдруг лицо Чайкен.

На лифте поднялись на десятый этаж. Тополь нажал кнопку. Дверь отодвинулась. Молодые люди пропустили Радина вперед. Он миновал крошечный коридорчик, открыл дверь и — вновь оказался на улице! Потолок и три стены комнаты, куда он вошел, были прозрачны. Верхушка дерева зеленым островом плыла на уровне пола, проектируясь на гладь моря и солнечную дорожку, уходящую к горизонту.

Комната была почти пуста: два широких твердых дивана, низкий столик, телеэкран в центре непрозрачной матово-золотистой стены, над экраном ржаво-красная осенняя веточка полярной березки с бисерными листочками. Столик был завален таблицами и ведомостями. Один из углов его занимала клавиатура встроенной в стол счетной машины.

— Садитесь, пожалуйста, — Чайкен указала Радину на диван. — Я сейчас приготовлю чай.

Сначала Радин рассказывал столичные новости. Потом говорил о том, какая погода стояла во время полета. Он чувствовал, что его присутствию искренне рады, но в то же время видел, что, кроме общей беседы, между Тополем и Чайкен все время идет свой, особый безмолвный разговор. Они были откровенно счастливы, просто оттого, что находились вместе.

Первое время это сковывало Радина. Потом он понял, что дело не в них, а в нем. Просто сам он совершенно иной человек, чем этот Тополь. И поэтому жена его держит себя с ним не так, как Чайкен — со своим мужем. Видимо, оба они с женой настолько уже привыкли не слишком радоваться при встречах и не слишком огорчаться при расставаниях, что это стало их второю натурой.

«Недавно женаты, — подумал он. — Недели, может быть, месяцы…»

Но потом оказалось, что они были знакомы еще со школьных лет и женаты четвертый год…

— Вы тоже работаете в этой экспедиции? — спросил он Чайкен.

— Нет, что вы! — нараспев воскликнула она и оглянулась на мужа. — Это было бы такое счастье!

— Она старший инженер-математик аэродромного вычислительного центра, пояснил Тополь.

— Ну все равно. В ваших занятиях очень многое схоже, — Радин указал на столик с ведомостями, — тем более, что вы и дома не расстаетесь с работой.

— Ой! — воскликнула Чайкен. — Это не мое, это его, — она озорно покосилась на Тополя. — Он же хочет удрать от меня в невесомость. Он ищет кэйворит.

— Ну, знаешь! — возмущенно воскликнул Тополь.

Все рассмеялись. Смеялся и Тополь.

— А ты ищешь кэйворит, — повторила Чайкен.

Тополь положил руку ей на плечо, и она счастливо притихла.

Радин встал, подошел к стене. Уже стемнело. Вдали, там, где смыкались чернота моря и густо-серое полотно неба, то желтым, то зеленым светом вспыхивала и гасла звездочка маяка.

— А ведь Уэллс не так плохо придумал, — проговорил он, глядя на маяк. — Имея кэйворит, можно было бы путешествовать в космосе с большими удобствами.

— Пожалуй, и так, — ответил Тополь. — Впрочем, космос — это не по моей части.

Радин повернулся к Чайкен:

— После того, как я провел с Вилом Сергеевичем два часа в беспрерывных пике, — он говорил тем особым подчеркнуто почтительным и полнозвучным голосом, каким говорят официальные комплименты, — я глубоко убежден: Вил Сергеевич может достичь очень многого. В том числе и найти кэйворит.

— Вот видишь, вот видишь, что говорят умные люди! — торжествующе закричал Тополь и вскочил с дивана.

— А разве я спорю? — спросила Чайкен, удивленно глядя сперва на Радина, потом на мужа. — Я всегда говорила, что ты всего можешь добиться. Ты можешь все, Вил, утешься!

Тополь ответил Радину:

— Вы ей не верьте. Она сама и подбила меня заняться расчетами структуры гравитационного поля. Это еще когда мы были студентами. На первом курсе мы всегда замахиваемся на нерешенные мировые проблемы, ну, и потом не понимаем, почему…

— Ну зачем же так, Вил! — перебила Чайкен. — Ты сам говорил: «Если предугадывать изменения кривизны пространства (ты называл это векторным предвосхищением), то передвижение в пределах гравитационного поля будет совершаться без затраты энергии». Ты говорил это, Вил?

«Вил, — наверно, инициалы Владимира Ильича Ленина. Ну конечно! Он рождения 1990 года! В том году многие называли детей этим именем».

— Ну что за народ — математики, — рассмеялся Тополь. — Несмотря на всю свою скрупулезность, в теоретической физике они — как медведь в камышах: шум, треск, где прошел — там дорога. Но, должен признаться, тогда мы таким расчетом и занялись.

— Ну и теперь?

— Теперь, в общем, продолжается, то же самое.

— И для этого вовсе не обязательно отправляться в космос, — сказала Чайкен.