Планета Земного Типа

Средняя комната больше походила на какую-нибудь лабораторию, вся в белом кафеле, с кургузым верстаком у стены, заставленным химической посудой, штативами с разномастными пробирками, хирургическими ножами, датчиками, ретортами и прочей ерундой, с микроскопом, лампой-лупой, сушильным шкафом, вытяжкой, но при этом и с телевизором у противоположной стены, мягким креслом, уютным торшером. Убивали огромный в несмываемых желтых потеках секционный стол посреди комнаты и в продолжение его глубокое ржавое сливное корыто.

Вайнберг сидел в крутящемся кресле у секционного стола и исподлобья смотрел на вошедших. Он был моложе Горбунова, шире, мощнее. Под торчащими кустистыми бровями злые желтые глаза с ненормально большими черными зрачками. Олег надежно прикрутил его к креслу монтажным проводом, и он был похож на перехваченную бечевкой колбасу.

Что-то там, помнится, врезалось в стену. Ага, вот, тумбочка у входа — лежит на боку, криво, а на кафеле веером трещины.

— Знакомьтесь, — сказал Олег, подходя к крутящемуся креслу. — Иосиф Львович Вайнберг.

И тут же озабоченно спросил:

— Я ничего не путаю, Иосиф Львович?

Вайнберг посмотрел на него, как на пустое место.

— Почему вы упорно не хотите с нами встретиться? — осведомился Олег. — Почему нужно применять силу? Это как-то не по товарищески.

— Позволь мне, — попросил Тимофей.

— Пожалуйста, — Олег пожал плечами и отошел.

— Это опять я, — сказал Тимофей, заглядывая в глаза Вайнбергу. — Нас прислал Лев Иванович Горбунов.

Тут он понизил голос, перешел на шепот. Видно было, как он, нагнувшись к волосатому уху Вайнберга, шевелит губами, а звук исчез.

Это было неинтересно.

— Знаешь, что это? — спросил Ромка, кивнув на секционный стол, а поскольку Вика промолчала, сам себе ответил: — Здесь Базаров режет лягушек.

— Здесь Вайнберг режет людей, — сказала Вика. — А также животных. Отчекрыживает лишнее или пришпандоривает недостающее, чтобы были совершеннее. Это называется выращивать элитную породу. А в это корыто он выбрасывает отходы производства, и они растворяются в спецрастворе, которое наполовину заполняет ущелье, мимо которого мы шли. А этот раствор…

— Хватит, хватит, — взмолился ошарашенный Ромка.

— Какой же ты после этого первопроходчик? — засмеялась Вика. — Космонавт должен знать и уметь всё. И не раскисать, как кисейная барышня.

— Правильно, деточка, — сказал Олег, который похихикивал, слушая их. — Воспитывай, пока не поздно, а то вырастет слюнтяй.

— Не-ет, — заорал вдруг Вайнберг громким фальцетом. — Не желаю. Уберите этого урода.

— Это не Вайнберг, — сказал Тимофей, отходя в сторону от орущего здоровяка. — Очень похож, но это не он. Это какой-то рудимент.

Лаурген отвел Олега в сторону и просительно произнес:

— Очень прошу: развяжите и извинитесь. Это истинный Вайнберг.

— Хорошо — развяжем, — сказал Олег. — А потом добровольно ляжем под нож — и в очистные сооружения. Вы этого хотите?

— Что же делать-то? — Лаурген нервно заходил кругами.

— Гипноз, — подсказал Олег. — Узнаем всё, что нужно, и уйдем себе. А дальше уж его дело — проснётся он или не проснётся.

— Ах, как нехорошо получается, — засомневался Лаурген. — Он меня обязательно запомнит.

— Во-первых, вы в маске и вопросы буду задавать я или Тимофей, — возразил Олег. — Во-вторых, сделайте так, чтобы он ничего не запомнил.

— Дайте время, — вздохнув, сказал Лаурген. — Я подумаю.

Пока генерал, хмуря брови, думал, Олег отошел к Вике.

— Ты знала? — спросил Олег.

— Нет, конечно, — ответила Вика. — Всё как-то сложилось в одну картину: и ущелье с раствором, и этот недочеловек, и всё остальное. Мы с дядей были абсолютно уверены, что здесь землянин.

— Но твой дядя уверен, что это и есть искомый землянин, — сказал Олег.

— Я готов, — заявил Лаурген.

— Вот сейчас и узнаем, — Олег подмигнул Вике и похлопал Ромку по плечу…

Антон не вмешивался в происходящее. Более того, он чувствовал себя здесь лишним. Эти люди прекрасно знали своё дело и не нуждались в чутком руководстве дилетанта. Создавалось впечатление, что его, Антона, вежливо терпят. Ну чем, скажем, он мог бы помочь Олегу во время недавнего захвата? Да, здоровый, да знает хитрые приёмчики, но в кромешной темноте ни черта не видит, а полагаться на слух — это, извините, натуральное самоубийство. Олег же прекрасно сориентировался и одолел супостата. Или вот мятущийся Лаурген. Только что сомневался — сдаться сразу или помучиться, а теперь колдует над безвольно поникшим Вайнбергом, пришептывает, бесцеремонно шлёпает ладонью по лбу, трёт большие мохнатые уши.

Подошла Аня, доверчиво прильнула к его руке и спросила:

— Я тебе нравлюсь?

Он потряс головой, стараясь отвлечься от дурацких мыслей. Это было так неожиданно и так приятно.

— Очень, — сказал Антон. — Не хочу навязываться.

— А ты навяжись, — сказала она. — Хорошо?

— Хорошо, — ответил он.

Она улыбнулась ему и отошла к креслу. Развернула его, села и вновь улыбнулась.

«Какой же ты дурак, — сказал он себе. — Нашел время».

Глава 35 Мы вскрыли капсулу и нашли там…