Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

И хотя за стенами Вестминстера было полно людей, сильно сомневавшихся, что кровь Христова, пролитая на Голгофе, могла сохраниться на протяжении 13 веков, богобоязненное представление Генриха вполне соответствовало моде того времени: осенняя версия весеннего праздника Тела Христова, учрежденного годом ранее в епископстве Льежа в качестве ежегодного торжества. Спектакль был великолепен до невозможности, как позаботился подчеркнуть в описании, заказанном королем, хронист Матвей Парижский, посещавший все церемонии. Но принес ли он какие-либо политические результаты?

На пути к войне

Ответ, увы, был отрицательным. К концу 1240-х годов Генриху удалось лишь нарисовать парадный портрет королевского величия. Но, несмотря на все его успехи в переписывании мифологии Плантагенетов, к концу четвертого десятилетия царствования Генриха III обступили политические кризисы всех видов и размеров. С 1247 года на короля без конца валились проблемы, по большей части спровоцированные им самим, и к 1258 году они вылились в самый серьезный за полвека политический кризис. События развивались стремительно: к концу 1250-х годов королевство погрузилось в хаос.

Все началось в 1248 году, когда Генрих решил поставить себе на службу таланты своего непостоянного друга Симона де Монфора. В мае 1247 года он убедил де Монфора отказаться от плана покинуть Западную Европу и отправиться в новый крестовый поход. Вместо этого он послал его стабилизировать неспокойный заморский домен короля Гасконь. После провальной экспедиции в Пуату в 1242–1243 годах Генриху нужно было усилить те французские земли, в чьей верности он пока еще мог быть уверен. Он снарядил де Монфора в Гасконь в должности наместника и наделил его полномочиями, позволявшими править фактически самостоятельно, защищая интересы Англии от посягательств бесчисленных враждебных сил, окружавших герцогство: Франции, Кастилии, Арагона и Наварры.

Де Монфор рьяно взялся за дело. Получив неограниченную свободу действий в мятежной стране, вдали от бдительного ока английского правительства, поначалу он блестяще выполнял свои обязанности и, заключив ряд союзов с вельможами региона, возвел у границ герцогства дипломатический щит. Но вскоре у него закончились деньги, зато прибавилось врагов. Беспокойная гасконская знать во главе с несговорчивым бунтовщиком Гастоном Беарнским отказалась смириться с бесцеремонным правлением де Монфора. Сопротивление было жестоко подавлено. Де Монфор конфисковал земли, разрушал замки и, что хуже всего, вырубал виноградники – немыслимо суровое наказание для страны, чьим основным источником дохода было виноделие.

В 1252 году в Гаскони начались волнения. Не зная, как поступить, Генрих приказал де Монфору предстать перед судом королевского совета. Это было сложное дело, задевшее чувства обеих сторон. Против де Монфора были выдвинуты серьезные обвинения. Гасконцы называли его «гнусным предателем», говорили, что он грабил людей, бросал своих врагов в темницы и морил их там голодной смертью.

Согласно Матвею Парижскому, де Монфор был глубоко оскорблен этими наветами. Когда гасконцы высказали свои претензии, он набросился на Генриха: «Неужели, милорд король, вы прислушаетесь к словам этих предателей, и впустите их в сердце, и поверите тем, кого так часто ловили на измене, а не мне, вашему верному слуге?»

Генрих беспечно ответил: «Если ты не виноват, расследование никакого вреда тебе не причинит». Этим он, конечно, никого не успокоил.

Когда дело де Монфора представили на рассмотрение сочувственно настроенным баронам Генриха, обе стороны дали волю эмоциям – и языку. Де Монфор произнес гневный монолог, осуждая неразумную готовность Генриха поверить жалобам гасконцев, а потом спросил короля: «Кто поверит, что ты христианин? Неужели ты никогда не исповедовался?»

Генрих ответил: «Исповедовался».

Согласно записям Матвея Парижского, де Монфор язвительно парировал: «Но что толку от исповеди без раскаяния и искупления грехов?»

Так оскорбить благочестивого короля в присутствии всех важных персон Англии было по меньшей мере непродуманным поступком. Некогда сердечные отношения Генриха и де Монфора дали очередную трещину. Хотя королевский суд склонился на сторону графа и де Монфор ненадолго вернулся в Гасконь, само его присутствие там провоцировало волнения. Генриху пришлось приехать в герцогство лично, привести его к повиновению – что обошлось ему недешево – и подготовить для передачи сыну в качестве удела. В надлежащий срок, а точнее 1 ноября 1254 года, когда лорд Эдуард женится на Элеоноре Кастильской в аббатстве Санта-Мария-ла-Реал-де-Уэльгас в Кастилии, Генрих отдаст ему герцогство в качестве свадебного подарка, чем поставит точку в этом непростом деле.