Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Король и королева Англии прибыли во Францию с государственным визитом в конце мая. Их сопровождали графы Пембрук и Ричмонд, а также другие лоялисты, в том числе Хью Диспенсер Старший и Генри Бомонт. Монаршую чету пригласили во Францию на славное зрелище: посмотреть, как тесть Эдуарда, король Филипп IV, посвящает в рыцари 200 юношей, в том числе троих своих сыновей: Людовика, короля Наварры, Филиппа и Карла. Церемония подражала знаменитому Лебединому пиру, устроенному Эдуардом I в 1306 году накануне его последнего вторжения в Шотландию: тогда Эдуард и его новоиспеченные рыцари поклялись сначала завоевать Шотландию, а потом отбить у неверных Святую землю. Но французская монархия, как всегда, намеревалась устроить церемонию, превосходящую все, что было до нее: событие непревзойденной красоты и помпезности.

Английскую делегацию, прибывшую в Париж 1 июня, встретили всенародным ликованием и шумным праздником. Отметить их приезд планировалось шестью торжественными банкетами. Мероприятие недешево обошлось Эдуарду: он привез тестю в подарок около 100 быков, 200 свиней, 380 баранов, 200 щук, 200 карпов и 80 бочек вина для праздничного стола. На банкете, который устраивали англичане, Эдуард предусматривал обслуживание на лошадях – в шатрах, распахнутых настежь, чтобы не мешать зевакам глазеть. Даже при свете дня этот банкет должны были освещать сотни факелов. Ради развлечения гостей король нанял прославленных менестрелей и музыкантов, а механик короля Наваррского построил «замок любви» для увеселения публики между переменами блюд.

Король и королева Англии заняли свое место на семейном портрете Капетингов. Дома Эдуард был непопулярен, но во Франции его принимали с почетом. Автор английской хроники «Жизнеописание Эдуарда II» пренебрежительно охарактеризовал первые шесть лет царствования Эдуарда как предательство ценностей Плантагенетов и написал, что король «не совершил ничего похвального или памятного, кроме того, что удачно женился и произвел на свет красивого сына… Какой контраст с началом царствования короля Ричарда, который уже к концу третьего года правления излучал на весь мир свет своей доблести». Но во Франции Эдуарда встречали с уважением благодаря его родственным связям с Капетингами.

У английского и французского королей было полно поводов для общего праздника. Устроив пышное семейное торжество в Париже, Филипп хотел отметить победу в долгом противостоянии с папским престолом и уничтожение французского ордена тамплиеров, а заодно похвастаться ветвистым фамильным древом и непревзойденным величием французской короны. Мирное решение гасконского вопроса казалось реальным и достижимым. Вдобавок два короля заключили самое христианское из соглашений между Плантагенетами и Капетингами: они договорились отправиться в новый крестовый поход против мусульман Египта. 6 июня оба, Филипп и Эдуард, принесли клятвы крестоносца в соборе Нотр-Дам: Эдуард стал шестым подряд королем Плантагенетом, давшим святой обет.

Насколько же этот июнь был лучше предыдущего! Тогда убийство Гавестона поставило страну на грань гражданской войны. Эдуард был настроен воинственнее всех. На публике он сетовал на глупость Гавестона, сдавшегося на милость Уорика, но в глубине души обдумывал, не пойти ли в наказание войной на Ланкастера и его сторонников. Только предостережения приближенных короля, опасавшихся, что гражданская война развяжет Роберту Брюсу руки для вторжения в Англию, заставили Эдуарда отказаться от мысли послать армию против своего личного врага.

Потребовалось шесть месяцев, чтобы отвести от страны угрозу бунта и анархии. Присоединившись к шумному веселью дома Капетингов, Эдуард и Изабелла были уверены, что дела идут на поправку. Прежде всего, они стали родителями. После смерти Гавестона Изабелла вполне освоилась в роли королевы – не без помощи родной тетки, Маргариты Французской, мачехи короля. В трудные времена она сохраняла лояльность мужу и наконец 13 ноября 1312 года родила в Виндзоре сына. Не поддавшись давлению французов, требовавших назвать мальчика Людовиком или Филиппом, пара дала ему имя Эдуард. Монах-летописец из Сент-Олбани утверждал, что появление на свет сына отвлекло короля от скорби по Гавестону. Королева письменно обратилась к жителям Лондона, сообщая о рождении наследника, и столица встретила новость массовыми уличными гуляньями. Рождение Эдуарда Виндзорского стало облегчением для всех – хотя ребенку еще предстояло преодолеть опасности детства, само его появление на свет добавляло слабому режиму толику стабильности. Когда мальчику было 12 дней от роду, ему пожаловали титул графа Честерского. Чтобы укрепить статус королевских сыновей, а точнее верных королю Плантагенетов, Эдуард II после рождения сына сделал своего единокровного брата, 12-летнего Томаса Бразертона, графом Норфолкским.