Плантагенеты. Короли и королевы, создавшие Англию

Гонт присоединился к Cовету в марте 1390 года. Совет постановил, что любое решение, затрагивающее финансовые вопросы, должно получить одобрение всех трех дядьев короля. Ричард, по всей видимости, с этим смирился, и воцарилось новое согласие: король и политическое сообщество снова начали сотрудничать. Совместными усилиями им удалось существенно оздоровить систему королевских финансов. Между 1389 и 1396 годом доходы королевской казны выросли на 36 %. Парламент перестал быть полем боя между королем, лордами и общинами и снова стал использоваться по своему прямому назначению как правительственный форум.

Политические волнения успокоились, и на этом фоне в начале 1390-х годов проявилась вся помпезность двора Ричарда. Эдвардианский двор прославлял рыцарство, любовь и войну; двор Ричарда прославлял величие и славу помазанного короля. Вошли в оборот новые, высокопарные формы обращений. В прошлом английских королей называли «Милорд», теперь же, в подражание модному французскому стилю, в обращение вошли новые титулы «Ваше Высочество» и «Ваше Величество». Письменные обращения стали напыщенными, избыточными: «Высочайший и могущественнейший принц» или «Ваше высочайшее королевское величество». Язвительный Уолсингем называл их «титулами не человека, но бога» и «мудреными льстивыми словами, вряд ли подобающими простому смертному».

На фоне такой высокопарной почтительности к монархии расцвело меценатство, подарившее нам ряд выдающихся творений. Двор Ричарда стал центром притяжения литературных и художественных идей; под покровительством короля трудились некоторые из величайших писателей эпохи. Интерес короля к литературе был неустойчив, и сам он спонсировал не так много произведений – тем не менее его двор сыграл чрезвычайно важную роль в становлении английского языка как языка высокой литературы. Одним из тех, кому мы обязаны этим достижением, стал Джон Гауэр, выдающийся лондонский писатель. По личной просьбе Ричарда он сочинил Confessio Amantis («Исповедь влюбленного»), огромную, сложную любовную поэму длиной в 30 000 строк, которую Гауэр, по его собственным словам, написал под впечатлением от встречи с Ричардом на судне в 1386 году.

«Исповедь», написанная на английском языке, в первой редакции была опубликована в 1390 году и посвящена королю и Джеффри Чосеру, «Кентерберийские рассказы» которого тоже были созданы в период, когда он имел тесные связи с королевским двором. Французский хронист Фруассар посетил английский двор и подарил Ричарду собрание французских поэм, сэр Джон Кланвоу писал изящную любовную лирику, а герцог Эдуард Альбемарль, кузен Ричарда, перевел с французского на английский язык известное охотничье руководство. Даже царедворцы-вояки вроде сэра Джона Монтегю удостаивались высокой оценки на континенте, причем со стороны самой Кристины Пизанской, которая хорошо отзывалась о его литературных вкусах и поэтических способностях.

С особой щедростью король покровительствовал художникам и архитекторам. Множество впечатляющих строений XIV века возводилось под началом выдающегося мастера-каменщика Генри Йевеля. В 1390-х годах Йевелю было уже за 70. Расцвет его таланта пришелся на годы царствования Эдуарда III, однако в 1393 году по заказу Ричарда он приступил к самой известной своей работе: реконструкции Вестминстер-холла, в процессе которой стены надстроили, сводчатый потолок выполнили в форме грандиозной конструкции из консольных балок, а входная группа своей торжественностью стала напоминать кафедральный собор. Перевязку (выступающий ряд) каменной кладки украсили барельефами белых оленей и заказали 13 статуй королей – от Эдуарда Исповедника до самого Ричарда – с целью подчеркнуть преемственность английской монархии с древнейших времен до эры Плантагенетов.

Немного позже Ричард оплатил создание Уилтонского диптиха – прекрасного образчика иконографической живописи. На диптихе трое святых – Эдуард Исповедник, малолетний саксонский король святой Эдмунд и Иоанн Креститель – представляют короля Ричарда Деве Марии и младенцу Христу. Ричард был одержим Исповедником не меньше другого знатного поклонника этого святого, Генриха III. В отличие от воинственных королей Эдуарда I и Эдуарда III, равнявшихся на легендарных рубак вроде короля Артура и святого Георгия, Ричард, как и Генрих, видел себя принцем дивного мирного времени – качество, за которое хронисты превозносили Исповедника. В 1395 году Ричард изменил королевский герб, потеснив геральдические лилии и шествующих львов гербом Исповедника – неслучайно тот занимает центральное место на Уилтонском диптихе.

Диптих полон зашифрованного символизма: намеки на древнее англосаксонское происхождение Ричарда переплетаются с безошибочными свидетельствами его буквальной веры в святость помазания. Даже ангелы, окружающие Деву, носят знак белого оленя, как будто оберегать короля – их вассальная повинность. На обороте диптиха помещено изображение лежащего белого оленя, чью шею обвивает цепь в виде короны.