Планы на осень (СИ)

— Про этот твой опыт тоже в мемуарах будет? — Мельком глянула она и осторожно полила мой палец из своего стакана.

— Да нет. Просто гадость редкостная, эта ваша водка, — отбрехался я. — Вы крышечку-то с иголки снимите.

— А, точно, — чертыхнулась та, быстро подготавливая иголку. — Глаза закроешь?

— Колите уж.

Чуть дернулся от боли и тут же подался вперед, когда палец оказался между губ Анны. Даже качнуло чуть — то ли от выпитого, то ли резкого движения вместе с иллюзией, что крови шефу досталась совсем не капля.

— Вроде, хватит, — осторожно двинул я рукой, и та словно неохотно отпустила палец.

Мигом накатила остаток водки из своего и потребовала:

— Голову наклони, — чуть придвинувшись ближе, шеф шумно вдохнула над моими волосами воздуха. — «Алтайские травы»?

— Я немножко…

— Да нет, в самый раз пришлось. Палец цел? Обработай.

— Да что с ним станется? — Поболтал я уже зажившей ранкой внутри своего стакана.

— Все равно горчит, — пожаловалась Анна, облизнув губы.

— Да это кажется…

— Не кажется. — Заупрямилась она.

Придвинулась ближе и поцеловала — я аж отшатнулся от неожиданности. Ну а потом, понятно, придвинулся сам и взял дело в свои руки. Потому что инициатива — главное оружие демонолога.

— В следующий раз без иголки обойдемся, — лизнув царапину от ногтей на моих плечах, деловито уточнила Аня в спальне через какое-то время.

— Угу-м, — голодным взглядом смотрел я на ореол соска лежащей рядом со мной женщины, на котором еще оставалось немного меда.

Блины, в отличие от меда, в постель протащить так и не удалось, но я знаю, где они, и приду за ними ночью.

Глава 8

Свет раннего утра постепенно набирался через не зашторенные окна, приглушая желтые отсветы ночных фонарей на потолке — в октябре их выключают ближе к семи часам.

Значит, время еще есть, можно не будить Анну и не торопиться самому. Можно лежать на кровати, укрытым отдельным одеялом — забрал его из дальней комнаты, когда женщина стянула и завернулась в то единственное, что было на двоих.

Тихо как-то, непривычно. Ощущение, будто вот-вот, и прозвонит будильник в соседней комнате по общаге, и коридор наполнится звуками чужих шагов. Но тишина остается — тихое сопение Анны не в счет, оно даже какое-то уютное, приятное. Особенно после вчерашнего. За чином и должностными обязанностями я как-то не видел в шефе объекта, который можно было бы уложить в постель. Боязно как-то — шуточки это одно, а субординация — другое. В итоге меня напоили и трахнули.

«А не шлялся бы по сомнительным медцентрам, то трахнули бы уже вчера…» — пришло в голову под легкую грустинку.

Глубина грехопадения как-то не чувствовалась. Пока деньги в долг — баланс отношений соблюден.

Фонари на улице, наконец, погасли, и я осторожно выбрался из-под одеяла. Рядом заворочалась Аня.

— Доброе утро. — Напомнил о себе.

Дождался сфокусированного взгляда на себе, улыбки и попытки схватить и не пускать.

— Семь часов, мне к первой паре. — Увернувшись, поднялся я и отправился умываться.

Заодно почистил зубы — горошина пасты на палец, и нормально, без щетки обойдемся. Теперь можно будить спящую царевну традиционными методами.

Не понадобилось — в открытую мною дверь ванны юрко проскользнула Анна в моей футболке и, вытолкнув меня, закрыла за собой. Зашумела вода из душевой лейки.

«Ладно», — пожав плечами, решил я заняться кукольным домиком, который так и так нужно было повесить.

— Гвозди и молоток где? — Постучался я в дверь.

— Там двусторонний скотч в ящике на кухне. — Прозвучало через шум.

Присмотрелся к живописи в прихожей — та тоже была закреплена к стенам без гвоздей. Да и марка нашедшегося скотча в одном из шкафчиков — вполне приличная. Нормально, выдержит.

Остатками водки из бутылки обезжирил стенку шкафа, взвесил домик рукой — и закрепил на две широкие полосы. Внешне — отлично получилось.

— Как всегда тут был, — оценил я результат и отправился обратно на кухню.

Пока искал скотч, опытным взглядом приметил в кухонном гарнитуре овсянку, банку тушенки, соль и сахар. Там же был и растворимый кофе, что уверенно приближало будущий завтрак к пище богов.

Готовить я умел, как и всякий, кто живет в общежитии. Или кто живет с дедом и бабкой, которым на тебя плевать. Так что — кашу с тушенкой, это мы одной левой…

Минут через пять раздался звук закрытой двери в ванной. Затем в спальне громко заработал фен — и шумел до момента, когда порции каши были выложены на тарелке, приправлены поджаренной на сковороде тушенкой, украшены сверху зеленью (хоть для чего-то она пригодилась), а над кофе в кружках начал струиться пар.

Вскоре на запах еды пришла женщина.

Анна куталась в халат; волосы были замотаны в чалму из полотенца, а ноги грелись в теплых меховых тапочках с вышитой мордочкой зайца на носках.

— Угощайтесь, — предложил я и первым принялся за еду.

Рядом осторожно провели ложкой по краю тарелки, собирая немного каши и мяса.

— Неплохо, — оценили результат моих трудов. — Кофе только сладкий, я такой не пью.

Я молча передвинул ее кружку к себе и указал на третью, где была просто горячая вода:

— По вкусу.