Планзейгер. Хроника Знаменска

Глава 18. Мне ещё образцы собрать надо

Во дворе глухо и монотонно гавкал Трезор. Лера включила ночник. Василий дрых без задних ног, тихонечко похрапывая. Дальше будет хуже, раньше не храпел.

— Подъем, — сказала Лера и потрясла его за плечо. — В дом лезут воры, подъем.

Никакой реакции, а раньше тут же просыпался.

Накинув халатик, Лера вышла на крыльцо. Тут уже, поёживаясь от утренней прохлады, с ноги на ногу переминался Иеремия в майке, длинных шортах и пляжных тапках. Светало, было начало пятого.

Вместе пошли к Трезору. Тот стоял возле своей конуры мордой к лесу и лаял через каждые три секунды, хоть засекай.

— Хватит, — сказала ему Лера.

Трезор потрусил к воротам, часто оглядываясь, как бы проверяя — идут за ним или нет.

Вместе вышли за ворота, Трезор повел в лес.

— Идёшь? — спросила Лера.

— С большой неохотой, — ответил Иеремия, который отстал метра на три.

Сзади затрещали сучья, их догнал Тарнеголет в плаще и с допотопным ружьем.

— Это стреляет? — ехидно осведомился Иеремия.

— Это помповый дробовик, — с гордостью сказал Тарнеголет. — Подарок любимого руководителя. Он лично при мне выстрелил в чучело кабана.

— Попал? — поинтересовалась Лера, которую в легком халатике начал пробирать озноб.

— Какое там, — ответил Тарнеголет, снимая плащ и накидывая ей на плечи. (Она чмокнула его в колючую щеку). — Олег Павлович не стрелок, он разит другим оружием. Вот тут уже без промаха.

— Тихо, — сказала Лера, увидев, что Трезор прижал уши и начал красться.

Вот он остановился, принюхался и ломанул прямиком через кусты.

— Вперёд, — воскликнул Тарнеголет и пошагал за псом, выставив перед собой ружье.

Обойдя кусты, они очутились на большой поляне со странной блестящей черной горой посредине. Гора вдруг зашевелилась, откуда-то сбоку вынырнула огромная чешуйчатая голова на мощной шее, открыла блестящие глаза и тихо прошипела: «Лилит».

Это имя Лера уже слышала от Мортимера. Женщина — мечта, которую из зависти возвели в ранг дьяволицы. Копия Леры, точнее: Лера копия Лилит. Значит, эта зверюга обращается к ней.

— Можно? — шепотом спросил Тарнеголет. — Я не промахнусь.

— Постойте, — сказала Лера, ища глазами Трезора.

Тот, весь напружиненный, стоял на краю поляны, уставившись на чудище. Внезапно щеки его задергались, зубы оскалились. Грозно рыкнув, он оглушительно залаял и кинулся на зверюгу.

— Фу, Трезор, фу, — крикнул Черемушкин, появляясь из-за кустов. В руке у него был пистолет. — Это Самаэль. Не узнал, что ли?

Трезор принялся гавкать на Черемушкина. В это время, заслонив белый свет, Самаэль поднялся во весь свой гигантский рост, занес передние лапы над Лерой. Тарнеголет поднял ружье, но Черемушкин выстрелил в него из пистолета.

— Вася, — прошептала Лера и осеклась, вспомнив, что пистолета в их здешнем доме не было, он остался в Москве.

Затем сразу произошло несколько событий: выронив ружье, Тарнеголет начал опускаться на колени, Трезор, подпрыгнув, вцепился Самаэлю в лапу, Самаэль заревел, принялся стряхивать собаку, которая держала лапу мертвой хваткой, Черемушкин ловил на мушку мотающегося в разные стороны Трезора, а Иеремия, подняв ружье, выстрелил в Черемушкина и зарядом дроби разнес ему голову.

Нет, это была неправда.

— Вася! — закричала Лера, но Черемушкин, укороченный на целую голову, забежал за Самаэля, спрятавшись от меткого паренька.

А Иеремия между тем принялся обстреливать Самаэля, метя в глаза. Вот погасил правый, заставив зверя зареветь на весь лес. Дракон попятился назад, растоптав несчастного Черемушкина. Откуда-то сверху в него ударил сноп огня, дракон вспыхнул, как соломенный, помотался из стороны в сторону и обрушился туда, где до этого лежал Тарнеголет. Старика спас Трезор, который, взяв зубами за штаны, успел оттащить его прочь, а уже Лера с Иеремией перенесли подальше от пожарища. Тарнеголет открыл глаза и слабо произнес: «Я ещё жив? Что молчите?» «А что говорить-то? — отозвался Иеремия. — Раз спрашиваете, значит — живы».

Самаэль сгорел быстро, в какие-то секунды, будто и впрямь был из соломы.

Краем глаза Лера уловила какое-то движение на другом конце поляны, но подумала, что показалось.

Тем временем сверху на поляну опустился настоящий Самаэль. С него ловко спрыгнул Небирос, одетый в джинсовую пару, и подошел к Лере. Осмотрел с головы до ног, улыбнулся одобрительно, похлопал по плечу, потом присел на корточки перед Тарнеголетом, который, покряхтывая, начал садиться. Иеремия с дробовиком на плече стоял рядом.

— Что тут у нас? — сказал самому себе Небирос, ощупывая грудь Тарнеголета. Расстегнув продырявленный нагрудный карман, залез в него и вынул толстую золотую монету. — Ого, целое состояние.

— Да уж, — согласился Тарнеголет, пытаясь отобрать у него драгоценность. — Этой монете больше двух тысяч лет. Найдена в золотом холме Тель Кедеш, что в Верхней Галилее. Отчеканена в память царицы Арсинои Филадельфы. 28 грамм весу.

— Сколько ж она стоит? — спросил Небирос, не отдавая реликвию.

— История умалчивает, — ответил Тарнеголет и вдруг ловко выхватил монету. — Предпочитаю не оставлять дома, а носить с собой.