Плащ и шпага

Когда пришел хирург с носилками для раненого, Югэ поспешил уйти. Патруль или просто городовой мог застать его с окровавленной шпагой над телом человека при последнем издыхании. Лудеак посмотрел, как он уходил на темное кладбище, закутавшись в плащ, между тем как хирург осматривал раненого.

- Не так-то легко нам будет отделаться от этого малого, - сказал он Шиврю. - Уж если капитан ничего не мог сделать, то кто же с ним сладит?

- Я.

- Со шпагой в руке?

- Нет. Разве разве буду вынужден безусловной необходимостью, но человека можно погубить и не убивая. У меня не одно средство.

- Гм! Я верю только смерти. Знаешь старинную поговорку: убит зверь - и яд пропал.

- Поговорка основательная и при случае я её припомню. А пока все, что я могу тебе сказать, это то, что если когда-нибудь граф де Монтестрюк женится на Орфизе де Монлюсон, то это будет значить, что Цезаря де Шиврю уже нет в живых.

Между тем хирург перевязал рану несчастного, голова которого бессильно переваливалась с одного плеча на другое. Прикладывая корпию к ране он любовался широкой грудью, сильными мускулами, вообще крепким сложением капитана.

- Да, - говорил он сквозь зубы, - рана ужасная: весь клинок прошел через легкое! Прости, Господи! Он чуть не насквозь хватил! Но такой силач ещё может отойти. Знавал я и не такие раны, да и те залечивались... Все зависит от присмотра.

И, взглянув на Лудеака, доктор спросил:

- Куда вы его понесете? В больницу? Это все равно, что гроб ему готовить! Есть ли у него квартира, где можно было бы следить за ним, не теряя напрасно времени и трудов?

- А ручаетесь ли вы за выздоровление?

- Воля Господня, но если отдадите его мне на руки, и если ни в чем не будет недостатка, то - да, может быть...

- Тогда берите его и несите ко мне, - сказал Шиврю носильщикам. - Мой дом и мои люди к вашим услугам, а если он выздоровеет, вы получите сто пистолей.

- Это, значит, ваш друг? - вскричал хирург, идя впереди носилок.

- Лучше, чем друг полезный человек.

- А если починим его, то он ещё нам послужит, - прибавил шепотом Лудеак.

18. Спасайся, кто может

Но как это узнали? Какими путями? Монтестрюк не мог этого понять, но на другой же день человек пять знакомых рассказывали ему о его дуэли на углу кладбища Невинных Младенцев. Стоустая молва разнесла весть повсюду. Югэ не скрывал правды, но на поздравления с победой отвечал очень просто:

- Полноте! Это искатель приключений, считавший меня своим должником, а я показал ему, что я напротив его кредитор. Ну мы и свели с ним счеты, вот и все.

Через два или три дня он выходил утром из дому с неизбежным своим Коклико. К нему подошел мальчик, которому он не раз давал денег, и спросил робким голосом:

- У вас нет врага, который бы хотел вредить вам?

- Не знаю! А зачем тебе это?

- Да вот вчера днем какой-то человек с недобрым лицом бродил здесь у вас и все спрашивал, где вы живете?

- Ну?

- Подождите! Он вернулся ещё вечером, но тогда уже был не один. С ним был другой, с таким же нехорошим лицом. Я слышал, что они произносили ваше имя. Вы часто мне подавали милостыню, видя, что я такой бедный, и ещё говорили со мной ласково. Вот я и подумал, что, может быт, окажу вам услугу, если стану слушать. Я и подошел к ним поближе.

- Отлично, дитя мое! - сказал Коклико. - Ты малый то видно ловкий! А что же они говорили, эти мошенники?

- Один, указывая пальцем на ваш дом, сказал другому: он здесь живет.

- Хорошо, - отвечал этот.

- Он почти почти никогда не выходит один, - продолжал первый, постарайся же не терять его из виду, а когда ты хорошо узнаешь все его привычки, остальное уж будет мое дело.

- Какой-нибудь приятель Брикетайля, должно быть, хочет затеять со мной ссору, - заметил Югэ равнодушно.

- А потом? - спросил Коклико.

- Потом первый ушел, а другой вошел вот в ту таверну напротив, откуда видна дверь вашего дома.

- Шпион значит! А сегодня утром ты его опять видел?

- Нет, а как только увидел вас, прибежал рассказать, что я подслушал.

- Спасибо, и будь уверен, пока у меня в кармане будут деньги, и ты будешь получать свою часть. А если теперь те же личности придут сюда и станут тебя расспрашивать, будь вежлив с ними и отвечай, что ни у кого нет таких регулярных привычек, как у меня: встаю я, когда придется, а возвращаюсь, когда случится. А если этих сведений им покажется мало, то попроси их так же вежливо оставить свои имена и адрес: я скоро сам к ним явлюсь.

Коклико почесывал голову. Он принимал вещи не так беззаботно, как Югэ, с тех пор, как Брикетайль показался в Париже, ему только и грезились разбойники и всякие опасные встречи. Кроме того, он не доверял и графу де Шиврю, о котором составил себе самое скверное мнение.

- Ты останься дома, - сказал он Кадуру, который тоже собирался идти за графом, - и смотри, не зевай.

- Останусь, - сказал Кадур.

Потом, погладив мальчика по голове, Коклико спросил его:

- А как тебя зовут?

- О! У меня только и есть что кличка!

- Скажи, какая?

- Меня прозвали Угренком: видите, я от природы такой проворный, быстро бегаю и такого маленького роста, что могу пролезть повсюду.