Пластика души

– Где-то в шкафах должен быть черный со смородиной и мятой, заварите его, если у вас нет своих предпочтений. Все, что хотите к чаю, найдете в кухне, а мне просто чай в большой синей кружке со снежинкой.

Я спустилась в кухню и принялась искать заварку в навесных шкафах. Огромная банка обнаружилась почти сразу, я ее открыла и уловила аромат мяты и смородины. Кружка со снежинкой тоже нашлась в сушилке. Себе я взяла небольшую чашку из шкафа, поставила на поднос вазочку с печеньем и вдруг подумала – а как же она пьет чай? Должно же быть какое-то приспособление… Выдвинув ящик, обнаружила большой запас трубочек для коктейля, и все сразу стало понятно. Держать в руках кружку с чаем, разумеется, придется мне…

Матвей

Неприятности начались примерно в шесть тридцать утра, когда Матвей обнаружил отсутствие пропуска, дававшего возможность попасть на территорию клиники. Обычная магнитная карта, без фотографии или надписей – просто белый кусок магнитной ленты, запаянный в пластиковый чехол, у всех сотрудников клиники такие. Мажаров перерыл все в сумке, в салоне машины и даже заглянул в багажник, но пропуск так и не нашелся.

– Ну, что мне делать теперь? – мрачно поинтересовался он у охранника, внимательно наблюдавшего за его метаниями.

Парень был какой-то незнакомый, видимо, работал недавно, а потому тоже не знал Матвея в лицо.

– Я не могу вас пропустить, извините. По инструкции не положено.

– Позвоните в ординаторскую, пусть доктор Васильков вам подтвердит, кто я, он сегодня дежурил.

Охранник смерил его недоверчивым взглядом, но трубку снял. Он назвал марку и номер машины, фамилию Матвея и даже коротко описал, как тот выглядит.

– Хорошо, тогда подойдите на КПП, пожалуйста, – сказал он в трубку и, когда оттуда полился недовольный голос дяди Славы, возмущавшегося необходимостью тащиться через всю территорию, невозмутимо повторил: – Подойдите на КПП, пожалуйста.

Матвей кинул взгляд на часы – время приближалось к семи, ему бы пора уже переодеться и пойти с обходом, а он торчит тут, как нашаливший школьник в кабинете директора. Охранник все с тем же невозмутимым видом восседал в своей дежурке, перелистывая какой-то журнал. Наконец на аллее показался дядя Слава, полы его белого халата развевались от быстрой ходьбы и напоминали крылья, только слегка опавшие.

– Это что еще за фокусы? – обрушился он на охранника. – Почему я после ночного дежурства должен бежать сломя голову на шлагбаум? Вы думаете, мне нечем заняться?

– Так положено, – ничуть не оробев от грозного тона, сказал парень. – Вы должны подтвердить личность человека, пытающегося въехать на территорию.

– Но он же вам назвал имя и фамилию? В списке есть такая? Так какого черта?

– В списке нет фотографии, а фамилию назвать может кто угодно.

– Тьфу! Режимный объект! Поднимайте шлагбаум, у доктора Мажарова сегодня операция, и к ней надо готовиться! – загремел дядя Слава.

– То есть вы подтверждаете, что данный гражданин – доктор Мажаров Матвей Иванович?

– О господи! – закатил глаза Васильков. – Подтверждаю, подтверждаю!

Шлагбаум взлетел вверх, и Матвей въехал наконец на территорию:

– Садись, дядя Слава, довезу.

– Пропуск новый оформите до конца дня, – посоветовал охранник.

Васильков сел в машину:

– Ты чего тут с утра чудишь?

– Веришь – сам не пойму, куда сунул пропуск, – пожаловался Матвей, поворачивая на дорожку, ведущую на стоянку для машин персонала. – Перерыл все – нет нигде.

– А выезжал вчера как?

Матвей чуть нахмурился, припоминая.

– Мы с Филиппом друг за другом выехали, я, кажется, свой пропуск не доставал. На шлагбауме был начальник охраны.

– Ладно, черт с ним, оформишь пропуск, это не проблема. К операции-то готов?

– Как пионер, – улыбнулся Матвей, паркуя машину. – Всю ночь швы снились.

– У клиентки температура вчера поднялась, невысокая, но ты все равно сам посмотри.

– Она немного истеричная, думаю, что это на нервной почве, вряд ли что-то серьезное.

Речь шла о тридцатилетней женщине, обратившейся по поводу ринопластики, и это был тот случай, когда даже у скептичного Матвея необходимость операции не вызывала никаких сомнений. На миловидном лице женщины по причудливой прихоти природы вырос такой нос, что не в каждой гримерной киностудии смогут повторить – огромный, загнутый крючком почти до верхней губы, и к тому же искривленный влево. Даже у Матвея не нашлось возражений по поводу желания клиентки как-то это изменить.

– Операционная заказана на десять тридцать, – сказал Васильков, выходя из машины. – Сегодня вроде больше ничего не запланировано.

– Это хорошо, – пробормотал Матвей, беря с заднего сиденья сумку. – У меня что-то административной работы накопилось, надо бы разобраться, а то потом вообще не соображу.

– Тяжко? – сочувственно спросил Васильков.

– Ну, сам же знаешь…

– Да уж знаю! Не поверишь – чуть не сплясал, когда узнал, что Драгун тебя вместо себя оставляет. Не люблю эту волокиту бумажную.

– А кто любит? Думаешь, я в восторге?

– Слушай, Матвей, пока мы одни… Ты мне скажи – с Аделиной у тебя серьезно?

Мажаров даже приостановился:

– Ты чего, дядя Слава?