Пластилин

– Эх, дурья башка! – Люди дружно подхватили острый поворот мысли – Значит, пьяный на слоне и поедешь! Может учудишь чего!

– Дельно! – загорелся Петрович. – Давай водки! А звезду не отымете, как пьянай стану? Мне она самому нужна сильно, случись чего! Вот китайца, к примеру, рядом с собой сфотографирую, письмо пошлет китаец, если грамоту знает, а нет – просто в ящичке будет хранить фотографию знатную…

– Не, не отымем! – закричали снизу понятливо. – Правильно, со звездой ехай, мало ли чего в дороге…

Налили Петровичу водки, ехает он пьяный, и, как водится в кинематографе, то песню поет, а то о текущем моменте размышляет опять же радостно.

Тут председатель колхоза взялся: дай слона, бревно надо везти. Слон, как в Африке, так и в Америке, бревна возит.

– А чего тебе от бревна будет? – усомнился Петрович в дельности мысли.

– Жизнь будет лучше, хоть и малыми делами, – ответил председатель вразумительно, а далее сдрейфил, вздохнул. – Только нет у меня бревна-то…

– А и где оно?

– Инфляция, понимаешь, выкрала. Лежало сто лет неоспоримым капиталом, а подкралась инфляция и счет предъявила: вместо бревна – ноль-нолешенек…

– А зачем тебе слон тогда, – возликовал с понятным логицизмом Петрович, – если бревна у тебя нету?

И китаец здесь глазом косит, тоже в сомнении:

– Инвестицию, значит, нечем гарантировать?

– Может случится еще… – с надеждой проговорил председатель.

– Не могу, под реальный бы дал капитал… А вот рядышком можешь посидеть, небось давно не величался?

– Давно! – обрадовался председатель, становясь с Петровичем рядом, а китаец их сфотографировал, улыбаясь:

– Велися… Велися…

Председатель снова вздохнул, побыв под звездой:

– Хороший ты мужик, Петрович, свез бы я тебя в деревню нашу, где чаек пропустить, а где и покруче… Район бы наш показал им. Ленина. Да одна беда – нету деревни, ворюга случился, подчистую все унес, словно носильные вещи… А третьего дня еще и пожаром спалило, хотя два года назад случилось и того хуже: сгнило все на корню, даже намека не осталось. С тех пор стали мы жить хорошо, ничего у нас не стало, ни об чем не тужили, как снова случился вор и опять все унес…

– Непорядок это, – задумался Петрович. – Ну и где вор, подать его сюда, сейчас слоном подавлю поганца!

– И вора нету, – развел руками председатель, – сбежал, не откликается…

– Ну, бля! – окончательно впал в свирепость Петрович и догадался. – Паспорт тоже спер?!

– А как же! – повеселел председатель догадливости Петровича. – Паспорт спер, прописку в паспорте стер, фотографию изничтожил, а жена сгорела да еще погнила…

– Отдать тебе, что ли, слона, – откликнулся сердцем Петрович и стал погружен в размышление.

А когда голову поднял, придя к решению, то не обнаружил на голове шляпы габардиновой. Вместе с ней исчез и председатель.

– Во, подлый! – закипятился на слоне Петрович. – Теперь и председателя спер, и шляпу мою прихватил нечистой рукой…

Китаец подтвердил:

– И меня хотел спереть проклятый, только закричал я – не видишь, я поганый, жабу ем – не видишь? Жабу в рот положил, он от меня и отскочил…

– Так ведь запасная есть у меня на случай неотложный и между прочим!

Точно!

Достал Петрович из кармана шляпу резервную и водрузил на голову, пожалев лишь о том, что пока суд-пересуд, хмель весь вышел. В следующей деревеньке пришлось с людьми поделиться грустинкой:

– Ехал пьян на слоне да трезву сделалось…

– Наливай ему снова водки! – закричали везде и тотчас все исполнили, и огурчик даже поднесли ядрененький.

Стал Петрович опять пьян-весел, принялся размышлять:

– Кого б нам слоном подавить для причуды, а, китаец?

– Вора жалко упустили, – вздохнул китаец и прищурился. – Деревенька впереди опять маячит, пристегнем слона хлыстом, вскачем бешено в улицу, да давай дома с людьми давить… Как на это смотришь?

– Хороший план, удалой, – загорелся Петрович. – А хватятся, так мы и смоемся, а?

Китаец одобрительно кивнул и пристегнул Петрович слона, нацелившись на деревеньку. А пока слон мчался, пыль столбом поднимая, стал философствовать:

– Скажи, китаец, а намек в тебе какой? Очень мне любопытно…

Китаец развалился раскованно и с удовольствием стал говорить:

– Намек всякий и повсеместный. Пьяный сделаюсь или просто помолчу, патрон ли уголовный заимею, на голову ли прыгну, или просто усну – все есть намек и повсюду, все есть отгадка с причудкой…

– Во как тебе! – с восторгом проговорил Петрович – Я тоже так хочу!

– Не, тебе нельзя. Государь должен добро дать, начальник другой бумагу подписать…

Новую жабу вытащил китаец из сумки и с удовольствием стал есть, отрывая лапки и отдельно их обсасывая. Тут скрыпуха-Кенька принялась стучать споднизу:

– Дурень ты, кривой! Сбег что ли? Я тебя к чему посылала?

– Не сбег я никуда! – откликнулся Петрович, приструнивая слона в двух шагах от деревеньки.

– Ну так спускайся, чего там понявишь? Буду тебя обратно собирать к Макаровне – не взволновалась бы…

– Видишь, – обиделся Петрович. – Все говорит люблю, а сама работать заставляет… Какая ж это эротика?

– Ну и спускайся, – не без таинства молвил китаец и как бы даже без сочувствия. Дуреха стала просить: