Пластилиновые гномики, или Поездка в Мексику

Александр Шленский. Пластилиновые гномики, или Поездка в Мексику

Вместо предисловия

Есть у меня знакомый физик, весьма ученая дама, имеющая свои оригинальные воззрения на происхождение и природу сил, которые движут наш бренный мир. Как-то, иллюстрируя свои взгляды, она показала мне очень простой опыт. Графитовый порошок сыплют на поверхность жидкости тонким слоем. Вопреки ожиданиям, порошок не ложится на поверхность плоско и равномерно, а образует сложные, причудливые фигуры, которые называются кольцами Бенара. А дальше начинается самое интересное. Если осторожно поковырять эту поверхность иголочкой, кольца начинают перестраиваться на большей или меньшей площади вокруг укола. В зависимости от того, какое место в кольце занимает графитовая крупинка, результат прикосновения к ней иголки может быть разный – от нулевого, до полной перестройки всей системы колец.

Человеческое сообщество, в общем, построено по тому же самому принципу. Что же касается иголки, которая вносит возмущение в систему, то согласно некоторым наблюдениям она находится у человека в известном месте, а частота и интенсивность ее уколов задается генетически. Случилось в моей жизни так, что на короткое время я занял в человеческих кольцах Бенара такую позицию, что в результате, сам того не подозревая, изменил судьбу нескольких десятков людей. Случилось это таким образом: несколько лет тому назад я создал программистскую фирму одному бизнесмену по имени… по имени… э-э-э-э… ну хотя бы даже, Эммануил Интрилигатор. Вообще-то, его фамилия не Интрилигатор, да и звать его вовсе не Эммануил, но это к делу не относится. Как водится, я изучил задачу (фирма создавалась под конкретного заказчика), выбрал программное средство для разработки, быстро собрал коллектив программистов через Fidonet (тогда он еще был очень популярен, это сейчас все уже сидят в Интернете), и работа закипела полным ходом.

Сперва подлый Моня ко мне подлизывался, но однажды мы здорово поссорились по поводу ведения проекта, и он одним махом вышиб меня из начальников и взял на мое место более сговорчивого парня, бывшего гэбиста, после чего я вскоре ушел от него совсем. Я ушел, а фирма росла, в нее набирали все новых и новых людей, я иногда заходил в гости к ребятам, и старожилы меня показывали новеньким, как показывают неофитам мощи мертвого патриарха. Потом Моня нашел в Америке компаньона, и у его фирмы появился филиал в Нью-Джерси. Вот так, нежданно-негаданно, большая часть собранной мною когда-то команды очутилась в Соединенных Штатах. Еще через какое-то время я и сам уехал в Америку и стал жить и работать в Техасе. Периодически мы с ребятами перезванивались, говоря при этом шепотком – американцы страшно не любят, когда русские на рабочем месте говорят по-русски. Моня держал народ впроголодь, медицинской страховки не делал, заставлял работать день и ночь. Ребята спали и видели, как бы сбежать от него в настоящую американскую фирму, но сделать это было им трудно – языка никто из них толком не знал, кроме Валеры Рачковского, который окончил английскую спецшколу.

Каково было мое удивление и радость, когда на трехдневной конференции по разработке Интернет-приложений в Далласе я увидел Валеру, одного из первых гвардейцев, взятых на работу в Монину фирму еще лично мной, а не окопавшейся после меня гэбистской братией. Оказалось, Валера недавно бросил Моню, после того как нарыл себе по Интернету совершенно шикарную работу администратора базы данных Оракл, на весьма неплохие деньги и прочие, как здесь говорят, «бенефиты». Кстати, нарыл он ее с моей подачи, я дал ему URL-адреса нескольких не слишком известных job-серверов, и один из них сработал. Поговорили, обменялись телефонами и адресами и разбежались, пообещав друг другу звонить при каждом удобном случае. После этого Валера объявлялся пару раз, и его голос в трубке, обычно бодрый и жизнерадостный, казался мне вялым и каким-то отрешенным. Затем он месяца на два вообще пропал – не звонил и не писал по Интернету.

А потом у меня на работе раздался тот самый роковой звонок, о котором я стараюсь не вспоминать, потому что это, пожалуй, самое скверное воспоминание из всех моих американских воспоминаний. Я поднял трубку, и сильный мужской голос, отрекомендовавшийся сержантом Майком Рэндаллом, начал мне что-то втолковывать по поводу Валеры. С трудом преодолевая жуткий техасский дролл, я кое-как понял со второго раза, что Валера вогнал свою недавно купленную Тойоту-Короллу прямиком в торец разделительной бетонной полосы на въезде перед каким-то мостом, на скорости 90 миль в час. При покупке машины дилеры всегда дают кучу анкет, и Валера вписал в одну из них, в графу «кому звонить в экстренном случае» мой телефон в числе прочих. И вот он произошел, этот экстренный случай, и обзвон начали с меня, потому что я работал в Далласе, сравнительно неподалеку.