Пластуны. Золото плавней

Казаки также не оставались в долгу. По горячим следам они настигали противника, и тут уже шла сеча до последнего взмаха шашкой, до последнего патрона с рушницы. Так еще дед Билого Остап со станичниками ходылы черкеса воевать. По ходатайству наказного атамана Черноморского казачьего войска майора Ф. Я. Бурсака и с разрешения военного губернатора был получен приказ о проведении репрессалии – карательной экспедиции за Кубань. Тогда Ф. Я. Бурсак с отрядом из казаков и регулярной пехоты переправился на левый берег Кубани и, вторгшись в земли чичинейцев и абадзехов, то есть тех племен, которые участвовали в нападениях на казачьи селения, принялся истреблять их аулы. Застигнутые врасплох горцы обратились в беспорядочное бегство, ища спасения, бросаясь полунагие в реку и окрестные болота, вязли в грязи и утопали. В результате данной экспедиции были сожжены и уничтожены все жилища и имущество варнаков. С собой казаки увели косяк лошадей в сто голов, около трех тысяч голов крупного рогатого скота и столько же овец. Так казаки ответили беспощадностью на многолетние регулярные набеги горцев на их станицы. За смерти и горе их родных и близких абрекам был дан хороший урок. Набеги прекратились на многие десятилетия. То, что случилось накануне, стало неприятной неожиданностью для казаков станицы Мартанской. Наглость, с которой черкесы напали на станицу, уведя косяк лошадей, украв дочь станичного куркуля Марфу и убив нескольких станичников, была вызовом для мартанцев. Наказать вероломных горцев было делом чести.

– Шу муьлш ду? Мичара, хьомсара?[74] – взяв на себя инициативу вести разговор с незнакомцами, спросил в свою очередь старший по возрасту пастух.

Хоть и мирные были горцы, но они оставались горцами. Для них казаки также были иноверцами, хотя и не врагами. Кто знает, пошлют втихую гонца, чтобы предупредить черкесов о незнакомцах – и поминай как звали. Посему следовало ухо держать востро, а нос по ветру, шоб комар не подточил. «Бэрэжэного Бог бэрэжэ», – подумал про себя Осип и слегка поправил слезшую на глаза лохматую папаху.

– Оха дiа генара эвл[75], – ответил теперь уже Иван, давая понять, что он на равных со своим кунаком. – Вйола дало дiадушьйа. Дiа дегогергара стаг дехо[76], – не торопясь повел разговор Иван, указав рукой на друга.

– Кiадвелла. Лаьа садава[77], – поддержал Осип.

Вопросы, которые обычно задают по этикету гор, были заданы. Ответы получены. Напряжение первых минут спало. Дальше разговор повел Иван. Осип время от времени вставлял свои фразы. Слово за слово, казаки выведали у товарчиев ту информацию, что им была нужна. Пастухи поведали о том, что черкесы соседнего с их аулом привели богатый ясыр с набега на селение неверных. Пригнали косяк лошадей и красавицу зуду. Ее хотят подарить богатому шейху. Еще выяснилось, что по дороге черкесы разбили казачью крепостицу. Потеряли в бою двенадцать человек, и трое тяжело ранены. Всех привезли в аул. По мусульманскому обычаю до захода солнца убитых сразу похоронили. Казаки слушали эти вести, стиснув зубы, но виду не показали.

Пастухи угостили Осипа и Ивана ароматным чаем из горного чабреца. От шурпы станичники отказались, сославшись на нехватку времени и на то, что в аул к родственникам они хотят попасть еще сегодня. Не вызвав подозрения у пастухов, станичники поблагодарили за чай и беседу.

– Сау бул, хьомсара. Баркалла, – приложив правую руку к сердцу и слегка наклонив головы, сказали казаки, прощаясь.

На этот раз волкодавы пастухов лишь подняли свои тяжелые головы, провожая незнакомцев. Для собак удаляющиеся две человеческие фигуры не представляли угрозы, и они продолжали мирно лежать у большого валуна, поглядывая за овцами.

Осип с Иваном ровным, но быстрым шагом направились вверх по склону, где расположился походным бивуаком отряд станичников.

6.4

– Погоняй коня нэ батигом, а вивсом, – незлобно окрикнул Билый одного из коневодов. Тот по горячности своего характера пытался успокоить испугавшегося небольшой змейки коня. Конь пытался встать на дыбы, вырывая уздечку из рук коневода.

– Выдчыпысь, – сказал сотник казаку и, взяв у него уздечку, зашептал в ухо взбрыкнувшему коню: – Чу, чу, чу! Ти мий гарный! Тихо, тихо. Все хорошо.

Конь слегка напрягся, но перестал взбрыкивать, переминаясь лишь с ноги на ногу. Мыкола опустил его голову вниз, это заставило коня расслабиться. Реакция лошадей в этой позе вполне объяснима. Она связана с тем, что в таком положении головы мышцы шеи и спины расслабляются, а пульс несколько замедляется. Билый наклонил голову коня легким давлением на верхнюю ее часть и ласково потрепал его за ухом. Затем обнял его большую рыжую голову, запустил одну руку в густую черную гриву и прошептал:

– Ай маладца!

Затем достал из гаманка кусочек сахара и, положив его на ладонь, легонько всунул коню в мокрые губы. Конь приятно захрустел лакомством. Билый осторожно, чтобы вновь не спугнуть, отпустил голову коня, придерживая слегка уздечку, и передал ее коневоду.