Пластырь для души

Мама всегда находила, что мне сказать, чем утешить, если я плакала, и чем успокоить, если я злилась. Она была добрая и веселая. Пела песни звонким высоким голосом, шагая по пшеничному полю, заправив один край юбки за пояс, чтоб не путалась. Не помню ни дня, чтоб она грустила. Может, она и делала это, но я никогда не видела. Для меня она оставалась человеком, который рад каждому дню. Она говорила, что любую проблему можно решить, надо только успокоиться и подумать.

Последнее, что я помню про маму, это ее звериный предсмертный крик.

Он до сих пор слышится мне во сне, в кошмарах. Я просыпаюсь, каждый раз в холодном поту. Мне снится один и тот же сон, как я бегу, падаю, а потом этот крик. И ужас той ночи я проживаю в каждом своем кошмаре. Он повторяется из раза в раз.

Отряд немецких солдат пришел к нам в деревню в поисках еды. Наша деревня была за линией фронта. Немецкую армию остановили где-то в десяти километрах к западу от нашего села. Там шли ожесточенные бои, там был мой папа. Мама получала от него письма, не часто. Последнее было два месяца назад. Был ли он жив на тот момент, я не знаю.

Немцы появились неожиданно. Отряд из десяти человек шел со стороны леса. Всех, кто встречался на пути, они убивали. Весна сорок второго года, все, кто может работать, в поле – готовят землю к посевной. Я отвлеклась и зашла в лес, мне хотелось спрятаться и отдохнуть от изнурительной работы. Я присела на упавшую сосну и кидала шишки в дупло дерева, которое росло в десяти метрах. Игра захватила меня, я не слышала, как в это время убивали тех, кто работал в поле, я ушла довольно далеко.

Когда же я услышала выстрелы и крики, я побежала к дому. Я была в той части леса, которая располагалась ближе всего к деревне. Я бежала быстро, как только могла. Я должна была защитить маму и остальных детей. Я старшая, папа доверил их мне. А я не справилась. Я бежала и видела клубы дыма. Уже у самой деревни я споткнулась и упала в канаву у дороги, это и спасло мне жизнь в тот день.

Немцы согнали всех, кого нашли в деревне, к площади у церкви. А потом стали загонять в церковь. Пока одни собирали по домам скот и еду, другие поджигали все, что не представляло для них интереса. Клубы черного дыма поднимались в небо, а потом оседали серым плотным туманом.