Пластырь для души

Мысли постоянно путаются в моей голове. Я так и не рассказала, что произошло в тот день. А это важно.

Мы пересекли первое поле. Прошли лес. Дальше разведчики ушли искать точное место нахождения нашей цели, а я с командиром осталась в лесу. Мы спрятались и молча ждали возвращения наших. Их очень долго не было. Ночь сменил день, а потом опять наступила ночь. Тишина. Звездное небо над головой.

К тому моменту я научилась замирать во времени и не чувствовать паники от неизвестности. Длительное ожидание действовало на меня успокаивающе. Я только убеждалась в своей уверенности, что все идет как надо. Если бы что-то пошло не так, начались бы выстрелы, пальба, взрывы. Тишина – это покой и все хорошо. Когда ночь близилась к рассвету, вернулся один из наших. Они нашли. Теперь предстояло реализовать наш план. Очень смелый и дерзкий план.

Я почувствовала, как статичное ожидание сменилась радостным возбуждением.

И вот мы уже на позиции. Рассвело. Я лежу и смотрю в прицел своей винтовки. Все остальные делают свое дело. Я жду, когда в окне рубки появится радист. Я выстрелю, а дальше все остальные начнут делать свое дело.

Я очень долго жду, в рубке никого нет.

А потом начинается обстрел. Нашу позицию накрывает шквалистый минометный огонь. Нас рассекретили. Или это была ловушка. Но все мои представления о героической смерти накрывает ужас и желание жить. В моих мечтах это была пуля в лоб и мгновенная смерть, а сейчас кругом взрывы и я слышу крики своих однополчан. Мне страшно, я боюсь боли.

В прицел винтовки я пытаюсь найти командира. Я знаю, где его позиция. Он все еще там – я его вижу, но он лежит весь в крови. Он ранен или убит, я не понимаю. Смотрю в прицел и хочу уловить хоть малейшее движение. Мне страшно остаться одной. А еще я вижу, что со стороны деревни идет отряд немцев. Их много. Я пытаюсь пересчитать, но на двадцатом сбиваюсь. Я смотрю в прицел и ищу хоть кого-то живого, но не нахожу. Все мертвы. В последний раз я навожу прицел винтовки на командира и вижу, что он пошевелил рукой. Он жив. Ранен, но жив. Еще сто шагов, и его окружат враги, а потом убьют. Дальше они найдут меня.

В моей винтовке пять патронов. Один в стволе и четыре запасных. Я начну стрелять, и сразу станет заметна моя позиция. Я боюсь пыток и боли, поэтому у меня в сумке лежит граната. Такая есть у каждого снайпера. Так-то мы не бойцы в открытом бою. Рассекреченный снайпер предпочитает смерть встрече с врагом.