Плата за красоту

– Когда господь дарует тебе талант, не пользоваться этим даром – грех.

Миранда на мгновение прикрыла глаза:

– Значит, вы полагаете, что бог дал Райану талант, и поэтому ваш сын станет грешником, если не будет вламываться в чужие дома и воровать?

– У господа разные дары. Вот Мэри-Джо, например, играет на пианино, как ангел. А у Райана его талант.

– Миссис Болдари…

– Не спорь, – пробормотал Райан. – Только головную боль заработаешь.

Миранда на него даже не взглянула.

– Миссис Болдари, – снова начала она. – Я понимаю, вы закрываете глаза на дела вашего сына, но…

– Ты знаешь, что он сделал благодаря его дару?

– Могу догадаться.

– Он купил этот дом, потому что старый совсем развалился. – Морин обвела рукой свою нарядную кухню. – Он заплатил за учебу своих братьев и сестер в колледже. Без него ничего бы этого не было. Сколько бы мы с Джордже ни работали, на свои учительские зарплаты мы не смогли бы дать своим детям высшее образование. Господь дал моему мальчику дар, – повторила она и положила руку на плечо Райана. – Ты собираешься спорить с самим господом богом?

Райан снова оказался прав. У нее разболелась голова. Поэтому по дороге в Манхэттен она молчала. Миранда сама не знала, чему удивлялась больше: тому, что Морин так пламенно защищала своего сына, или тому, что прощание было трогательным и теплым.

Райан тоже молчал. Остановившись перед своим домом, он протянул привратнику ключи от машины.

– Привет, Джек. Позаботься, чтобы машину отогнали обратно в аэропорт и отнеси ко мне вещи доктора Джонс – они в багажнике.

– Конечно, мистер Болдари. Добро пожаловать домой. – Двадцатка незаметно перекочевала из ладони в ладонь, и улыбка Джека стала еще шире. – Желаю приятно провести вечер.

– Не понимаю твоего образа жизни, – заявила Миранда, шагая за ним по роскошному холлу с картинами на стенах и антикварной мебелью.

– Это естественно. А я не понимаю твоего. – Они вошли в лифт, и Райан нажал кнопку верхнего этажа. – Ты, наверное, устала? Джек сейчас поднимет твои вещи. Ты сможешь переодеться н отдохнуть.

– Твоя мать хотела знать, почему я не занималась с тобой сексом.

– Этот вопрос мне самому покоя не дает. Выйдя из лифта, они оказались в огромной комнате, отделанной в зелено-голубых тонах. Из окна открывался великолепный вид на ночной Нью-Йорк. Окинув комнату взглядом, Миранда сделала вывод: Райан явно неравнодушен к красивым вещам. Светильники в стиле модерн, чиппендейловская мебель, дорогой хрусталь.

Как же много всего он украл!

– Все приобретено законным путем, – сказал он, без труда читая ее мысли. – За исключением вон той лампы, но я просто не мог устоять. Хочешь выпить?

– Нет.

На полу лежал роскошный персидский ковер. Картины на стенах висели самые разные: от пейзажа Коро до чудесной акварели, на которой был изображен ирландский пейзаж.

– Это работа твоей матери.

– Правда, здорово?

– Мне нравится.

– Ты ей тоже понравилась. Миранда отвернулась к окну.

– Мне она тоже понравилась. Почему-то.

Ее мать никогда се так не обнимала – крепко, стремительно, надежно. Ее отец никогда ей так хитро не подмигивал, как отец Райана.

Так почему же его несуразная семья кажется ей куда более нормальной, чем ее собственная?

Раздался звонок.

– А вот твои вещи.

Райан подошел к интеркому, послушал, затем нажал кнопку, открывающую дверь лифта-При передаче багажа Джеку досталась еще одна купюра. Двери лифта с шипением закрылись, а Райан, оставив сумки у лифта, подошел к Миранде.

– Ты напряжена, – сказал он и начал слегка массировать ей плечи. – А я надеялся, что вечер в кругу моей семьи поможет тебе расслабиться.

– Разве можно расслабиться, когда вокруг столько энергии? – Она чуть не замурлыкала от удовольствия, но тут же себя одернула. – У тебя, наверное, было счастливое детство.

– У меня было потрясающее детство. – «Без этой вашей роскоши и привилегий, – добавил он про себя, – но зато с любовью и заботой». Видя, что ее плечи обмякли, Райан наклонился и поцеловал ее в шею. – Какой длинный день.

– Да, очень. Не надо.

– Я, собственно, не туда подбирался, а вот сюда – – Он разверну" ее к себе и поцеловал в губы.

Его мать сказала, что от поцелуя должна забурлить кровь. У Миранды она буквально вспенилась и ударила в голову, как бокал хорошего шампанского.

– Не надо, – повторила она, но протест прозвучал слишком слабо.

Он понимал, что с ней творится. И хотя это не относилось к нему персонально, сейчас это было неважно. Он хотел ее, хотел пробиться сквозь ее защитную броню и отыскать кипящий в ней вулкан. А в наличии вулкана Райан не сомневался.

Его невыразимо влекло к ней, и это влечение невозможно было игнорировать.

– Я хочу тебя трогать. – Он провел руками по ее телу. – Я хочу тебя.

Да, да. – Миранда задыхалась, у те кружилась голова. – Трогай меня. Возьми меня. Господи, запрети мне думать.

– Нет. – Она сама поразилась, услышав свой ответ. Она ведь тоже безумно его хочет? – Ничего не получится.

– А по-моему, неплохо получается. – Он потянул за пояс ее брюк. – Я бы даже сказал, здорово.