Плата за молчание

Сенсационный процесс по делу Уорда начался в понедельник, 22 июля 1963 года. Хотя серьезные воскресные газеты предупреждали, что в суде, несомненно, будет перебираться самое грязное белье, какое когда-либо видели в Англии, и что не следует поэтому уделять процессу большего внимания, чем он заслуживает, у стороннего наблюдателя создавалось впечатление, что в почтенном старинном здании суда происходит событие первостепенной важности. Ежегодный выезд королевы на открытие парламента никогда не привлекал такого количества зрителей, как прибытие в суд скандально-знаменитых свидетельниц: Кристины Килер, Мэрилин Райе Дэвис, Паулы Гамильтон, Ким Проктор, Викки Баррет, Ронны Рикардо и других участниц оргий в замке Кливден.

Лондонская газета «Дэйли миррор» так комментировала процесс: «Лондонские театры до сего времени подчиняются строгой цензуре королевского гофмаршала, бдительно надзирающего за нравственностью спектаклей. Его красный карандаш неумолимо вычеркивает все, что хоть отдаленно напоминает о порнографии. Но ни одному маршалу не поручена цензура грандиозного порнографического спектакля, который день за днем разыгрывается сейчас в знаменитом суде Олд-Бэйли. Даже самый большой спортивный зал мира не вместил бы всех желающих присутствовать при слушании этих непристойностей. Судебный же зал вмещает немногим больше сотни зрителей. Так что десятки тысяч людей, не попавших в суд, ежедневно заполоняют прилегающие к нему улицы, чтобы видеть, по крайней мере, как приезжают и уезжают - ах какие интересные! - участники этой истории…»

Суд присяжных, заседавший в обшитом деревянными панелями зале, постарался придать процессу некое подобие достоинства. Судья Маршалл, в черно-красной мантии и традиционном напудренном парике, восседал, как на троне, в старинном кожаном кресле и строго следил за тем, чтобы все условности английского судопроизводства соблюдались даже самыми легкомысленными участниками процесса. Непочтительной Мэрилин Райе Дэвис он, например, многократно напоминал, что она должна говорить ему «милорд» или «ваша светлость», а никак не «дорогой сэр».

Однако даже прокурору сэру Гриффитс-Джонсу приходилось прилагать все усилия, чтобы сохранить подобающий тон. Стремясь искусно поставленными вопросами добиться от свидетелей все более порочащих обвиняемого показаний, он и сам часто оказывался в пре-неприятнейшем положении.

Безупречнее всех держался на процессе, несомненно, подсудимый. Он позаботился уже на второй день организовать особую сенсацию. Незадолго до начала процесса выпущенный под залог в две тысячи фунтов из тюрьмы, он арендовал по соседству со зданием суда маленький киоск, в котором во время двухчасового перерыва на второй день процесса открыл выставку-продажу сделанных им портретов знатных особ. Большая часть из этих 145 портретов с автографом Уорда была распродана уже через час и принесла Уорду круглым счетом 200 тысяч марок. Первым покупателем был, впрочем, посланец королевского дома, уплативший по 5 тысяч марок за каждый из 11 портретов членов королевской семьи. Так как еще 800 тысяч марок Уорд получил за свои мемуары и 100 тысяч марок за телевизионный фильм о его жизни, можно полагать, что процесс не слишком волновал его. К тому же он твердо рассчитывал, что старые друзья с их огромными связями помогут ему выпутаться из трудного положения. Как сильно он на этот счет заблуждался, ему пришлось уже очень скоро узнать. Все приглашенные им в качестве свидетелей защиты друзья, в том числе и лорд Астор, уклонились от явки в суд под тем малоубедительным предлогом, что не могут сообщить ничего непосредственно относящегося к существу дела. Следующее разочарование уготовили Уорду его «девушки», на чью поддержку он очень надеялся.

Уорд не знал одного: все свидетели защиты были, выражаясь полицейским языком, «обработаны» следственной комиссией лорда Деннинга. Кристина Килер, Мэнди, Паула, Ким - все они обвиняли Уорда. Единственную неожиданность преподнесла суду Ронна Рикардо, последняя подруга Уорда, за несколько месяцев до того родившая Уорду ребенка. Перед следственной комиссией она показала, что Уорд играл роль сводника между ней и другими мужчинами и присваивал полученные от них деньги. Однако в суде она отказалась от своих показаний, объяснив:

- Старший инспектор Герберт и сыщик сержант Бэр-роу угрожали отобрать у меня ребенка и поместить его в приют, если я не дам показаний против Стивна. Они говорили также, что и моя 13-летняя сестра будет отдана в воспитательный дом, если я не подпишу заранее составленного ими протокола допроса. После того как они целых двенадцать часов запугивали меня, я подписала все, что они от меня требовали, только чтобы меня наконец отпустили.

Среди свидетельниц обвинения были и другие, позволявшие судить о методах подготовки процесса против Уорда. Хотя у этих молодых дам и не хватало мужества прямо заявить об оказанном на них следственной комиссией давлении, но в их показаниях содержалась такая очевидная ложь, что о происхождении ее легко можно было догадаться.