Плата за молчание

В изображении «Штерн» Остроносый Призрак выглядел этаким «тихим, симпатичным немецким гангстером», а в «Квик» несколько номеров подряд печатался репортаж «Гангстер под башмаком у жены», рисовавший портрет добропорядочного отца семейства, который натирает дома полы, стирает белье и грабит банки только потому, что скудное жалованье полицейского не позволяет ему удовлетворять аппетиты жены и дочери, которые хотят иметь собственный дом, автомашину, меха и туалеты.

Полиция и прокуратура, вполне удовлетворенные столь дружелюбным отношением к паршивой овце, обнаружившейся в их стаде, решили ограничить список деяний, инкриминируемых преступнику, тем, в чем он сам сознался. Полицейское дознание и следствие были закончены в небывало короткий срок. Как правило, из-за перегруженности западногерманских судебно-правовых органов дела такого масштаба попадают в суд не раньше чем через два года после окончания предварительного следствия. Дело Альфке не тянулось, однако, и двух месяцев. Уже 2 марта 1966 года в первой судебной коллегии по уголовным делам ольденбургского земельного суда состоялся процесс. О том, как он протекал, можно узнать из газеты «Штутгартерцайтунг» от 3 марта:

«Пока председательствующий в быстром темпе перечислял один за другим случаи ограблений, упоминая о них лишь в общих чертах, Альфке ограничивался утвердительным кивком головы и кратким ответом «да» или «так точно».

- Значит, вы снова украли «опель-рекорд» и подъехали на нем к банку?

- Да, именно так!

- У вас опять был при себе пистолет?

- Да, верно.

- Пистолет был заряжен, но не снят с предохранителя?

- Совершенно верно.

- Вы, как обычно, одним прыжком перемахнули через барьер?

- Так точно!

- Пригрозили кассиру пистолетом и потребовали денег?

- Так точно!

- Однако, если бы кассир отказался удовлетворить ваше требование, вы не стали бы стрелять в него?

- Да, конечно!

Председатель впервые оторвался от лежавших перед ним бумаг:

- Что «да, конечно»? Стали бы вы стрелять или нет?

- Конечно, нет.

- Так-так».

Допрос Альфке вместе со всеми формальностями - установлением личности и прочим - занял не больше часа. Ни разу подсудимого не спросили, не совершал ли он и других ограблений помимо перечисленных в обвинительном заключении. Ни разу судья не осведомился у прокурора, не производилось ли расследований в этом направлении. Вся процедура допроса происходила с такой стремительностью, точно преследовала одну цель: не дать Альфке времени отклониться в сторону и сказать что-нибудь лишнее.

Насколько охотно полицейский, обвиняемый в грабежах, отвечал на вопросы о своих преступлениях, настолько сильно он стал запинаться, когда один из присяжных потребовал у него подробно рассказать, как были израсходованы похищенные деньги. Даже по тем обвинениям, которые были ему предъявлены и которые он сам признал, выходило, что он похитил около четверти миллиона марок. За вычетом счетов, обнаруженных при обыске, и денег, сданных его женой, где-то застряли почти 100 тысяч марок!

Судебное следствие, летевшее на всех парах, подобно курьерскому поезду, внезапно застопорилось.

- Гм… - после долгого раздумья произнес Альфке. - Я уже и сам ломал себе над этим голову. Но при всем желании не могу сказать. Жизнь ведь с каждым годом дорожает, и деньги летят так, что не замечаешь…

В конце концов суду пришлось удовольствоваться этим объяснением.

Потешил публику и эксперт-психиатр, которому надлежало оценить психическое состояние Альфке в период, относящийся к преступлениям: не мог ли он находиться в то время в невменяемом состоянии? Почти с восхищением профессор заявил, что впервые за долгое время столкнулся с человеком, у которого даже психиатр не может обнаружить никаких дефектов.

- Он обладает таким редкостным психическим и физическим здоровьем, что любая полиция мира с радостью приняла бы его в свои ряды, - восторженно резюмировал эксперт и признал Гуго Альфке полностью ответственным за все содеянное.

Когда же защитник подсудимого доктор Ройтер спросил, как могло случиться, что полицейский вахмистр, имевший твердый, постоянный заработок и не обнаруживавший прежде преступных наклонностей, вдруг вступил на путь, столь отклоняющийся от нормы, психиатр изумленно ответил:

- Альфке хотел без больших усилий сделаться миллионером. Я дословно передаю вам то, что он сам мне сказал. Это не ненормальность и тем более не патология в смысле параграфа 51, предусматривающего невменяемость. Этого сейчас хотят у нас все!

Такую психологическую мотивировку необходимости банковских ограблений разделил в своем решении и суд, в тот же вечер приговоривший Гуго Альфке к 12 годам заключения в каторжной тюрьме с последующим поражением в правах сроком на 10 лет, пожизненному лишению права на управление автомобилем и отдаче под надзор полиции. Последнее вызвало в зале новую вспышку приглушенного веселья.