Плата за ритуал

— Мне кажется, вы в плену и страдаете от этого. Могу я вам чем-то помочь? Может… может, уедете вместе со мной? Я помогу вам встать на ноги на новом месте. Мы ведь друзья. Я не могу просто взять и бросить вас здесь, в лапах существа, способного растерзать вас, если разгневается.

Беата улыбнулась и покачала головой.

— Спасибо, но я, пожалуй, откажусь. Я еще не настолько сошла с ума, чтобы обманывать богиню, с которой заключила сделку. Не волнуйтесь обо мне.

Он закрыл лицо руками.

— Тогда… вы обещаете присмотреть за Алексом?

— Он — возлюбленный Голди, она сама за ним присматривает. Но я позабочусь о том, чтобы он не погиб.

Как погибли те, кто служил Ате. Некоторые ошибки можно было не повторять.

— Спасибо. Да сохранит вас господь в целости и сохранности, госпожа Хоффман, — отец Вирджил грустно улыбнулся ей, — надеюсь, вы не потеряете свою доброту в таких ужасных условиях.

— Я пыталась избавиться от нее всю свою жизнь, но у меня так ничего и не вышло, — хмыкнула Беата, — так что я соберу еще немало шишек на голову из-за своего жалостливого характера. Но я справлюсь, не переживайте. Я рада была знакомству с вами, отец Вирджил. Удачи вам на новом месте и спокойной службы, без столкновений с ведьмами.

— Спасибо. Однако, я надеюсь увидеть вас когда-нибудь снова. Может, мы снова сможем ходить друг к другу в гости и пить вместе чай.

Беата вздохнула.

— Лучше бы этого не происходило.

— Почему?

— Потому что это будет значить, что ваш город перешел под полную власть Калунны. Кстати, дам дружеский совет: если однажды вам предложат покинуть наш континент, соглашайтесь и уезжайте. И тогда на ваш век свободы вероисповедания еще хватит.

Он вздрогнул.

— Господи боже! А как же другие священники? Что будет с ними?

— Эту проблему я буду решать позже, — Беата покачала головой, — давайте не будем заканчивать наше знакомство на такой мрачной ноте. Хотите, я позову Александра проводить вас утром?

— Это было бы замечательно. Может, еще удастся уговорить его уехать вместе со мной, подальше от жестокой львиноголовой богини, готовой убивать тех, кто не хочет ей поклоняться?

Беата рассмеялась.

— Не выйдет. Александр теперь служит ей, так что он охотно понесет веру в Калунну по миру, для счастья всех людей. Священники, даже бывшие, ужасно упрямы и категоричны. Но он счастлив, и это главное. Постарайтесь быть счастливы и вы.

Отец Вирджил серьезно взглянул на нее и негромко заговорил:

— Я всегда был оптимистом, госпожа Хоффман. Даже самый темный час заканчивается, а боль уходит. Когда-нибудь я забуду о том, с чем столкнулся сегодня. И буду в порядке. Надеюсь, ваш выбор этого культа и правда добровольный. Но если вам вдруг станет плохо, страшно здесь, и понадобится поддержка, вспомните обо мне. Я протяну вам руку помощи, как мне протянули ее вы. Доброта не должна быть наказуема. Любой добрый поступок однажды обернется благом. Я твердо в это верю.

* * *

Отец Вирджил уехал, и сразу же после этого церковь Морланда загадочным образом разрушилась. Калунне явно надоело терпеть вражеских жрецов на своих землях. Беата, Александр и Голди проводили его и дружно выдохнули с облегчением.

— Мне ужасно хотелось рассказать отцу Вирджилу о сражении на кладбище и нашей победе, но ведь нельзя, — вздохнул Александр, — так что, наверное, к лучшему, что он уехал. Но мы будем созваниваться и писать друг другу письма. Он обещал больше не говорить ничего дурного о Голди.

— Я едва удержалась, чтобы не проклясть его напоследок, — хмуро призналась та, — хорошо, что больше священников в этом городе не будет. А насчет той битвы: разве не ее ты постоянно обсуждаешь с ученицами Беаты? Ты зачастил к ним в гости.

Александр улыбнулся.

— Лили считает, что я имею право играть с ее псом, когда захочу, раз помог с докладом. Тебя, кстати, тоже звала и спрашивала, когда ты придешь. Надо хоть пару раз зайти. Еще Лили, кажется, полагает, что раз я превращаюсь в призрачного пса, то мне необходима дружба с другими собаками. И я не решаюсь объяснить ей, что это не так. Не хочу портить радость от исполнения заветной мечты. Джеральд охотно играет с Другом, так чем я хуже?

Голди хмыкнула.

— Хорошо, зайдем к ней вместе. Хотя я больше люблю кошек, чем собак. А что там у вас с Эвой?

— Эва приглашает меня на обеды, мастерит обещанные обереги и в целом пытается подружиться. Это приятно. Против дружбы с людьми я ничего не имею. А то в Морланде от меня до сих пор шарахаются, когда узнают. В Хисшире относятся попроще: коллеги беззлобно подшучивают, а местные жители, услышав мое имя, первым делом спрашивают, заколдовала ты меня или соблазнила. Завидуют, наверное, — Александр подмигнул Голди, и та рассмеялась.

— Однозначно завидуют!

Беата улыбнулась.

— А как же Джеральд? Вы разве с ним не поладили?

— Поладили. Но это, скорее, отношения наставник-ученик, — ответил Александр, — он сильно старше меня и бывает довольно суров. И, кажется, друзья ему не нужны.

— Ему нужна только Беата, — заметила Голди, — а еще он ужасно противный. Извини, солнце, но это правда. В твоем случае любовь очень зла.