Плата за страх

– Да, я – епископ. – Улыбка его так же, как и рукопожатие, внушала доверие. – Садитесь, – предложил он и указал рукой на одну из табуреток, а сам без суеты подошел к другой и сел на нее.

На него нельзя было смотреть без сожаления. Его слепота была того рода, что делает глаза безжизненными, серыми и почти не моргающими – такая нелепая деталь на таком красивом лице. Должно быть, он это понимал, потому что сразу же, как только сел, достал темные очки и надел их. Я понял, что он вошел в комнату без них только для того, чтобы я сразу понял, что он слеп, и не мог не восхититься тем, как ненавязчиво этот человек подчиняет себе окружающих.

Сев напротив него, я произнес:

– Надеюсь, что Селкин объяснил, по какому поводу я хотел с вами встретиться?

– Думаю, что да. Из-за этих убийств в какой-то степени. Но в основном из-за ключей.

– Верно. Возникает вопрос, как Айрин Боулз – так звали девушку, которую тоже убили...

– Да, я знаю.

– Ну вот. Спрашивается, как она могла попасть в помещение.

Он кивнул:

– Насколько я понимаю, вы хотите знать, сколько ключей и у кого они?

– Да, пожалуй.

– Здесь у нас двое ключей, – ответил он. – Один, вместе с несколькими другими не на связке, лежит в старом потайном ларце в среднем ящике стола в моем кабинете наверху. Я проверял, он на месте. Другой, вместе с другими ключами, на связке, всегда, как правило, находится в кармане Риггса, нашего служки, и он тоже все еще там – можете проверить. – Он склонил голову набок. – А теперь, думаю, вы не прочь узнать, есть ли какая-то связь между Айрин Боулз и “Самаритянами Нового Света”.

Он попал в точку, но меня поразило, как он мог догадаться, каким будет мой следующий вопрос.

– А что – это не исключается? – ушел я немного в сторону.

Он развел руками:

– Нет, во всяком случае пока. Никому из нас, постоянных обывателей, не известна женщина с таким именем, хотя, конечно, некоторым из живущих здесь приходится время от времени иметь дело с такими, как она. Конечно же я буду и дальше наводить справки, если что-то всплывет на поверхность, буду только рад позвонить и поставить вас в известность.

– Спасибо. – Я не успел даже опомниться – он ответил на все мои вопросы еще до того, как я успел их задать, и предложил свою помощь до того, как я о ней попросил. У меня не оказалось ни малейшего шанса обдумать его ответ и прийти к какому-то мнению – о нем лично. Я заметил:

– Просто мне кажется, если кто-нибудь из здешних постоянных обитателей был связан с Айрин Боулз, то маловероятно, что при таком развитии событий он в этом сознается.

Он негромко возразил:

– В этой обители друг другу не лгут, мистер Тобин.

– К убийцам это не относится – им придется лгать, – заметил я. – На карту поставлена их жизнь.

– Душа важнее, чем жизнь, – ответил он. – И в этом доме нет убийц, уверяю вас. Ваш убийца где-то там, за этими стенами, мистер Тобин.

– Возможно.

– Когда вы нас получше узнаете, – продолжил он, – вы поймете, откуда у меня такая уверенность.

– Возможно, вы и правы, – согласился я. – Впрочем, есть и еще что-то, о чем бы я хотел вас спросить. Он широко улыбнулся:

– Знаю. О “Частице Востока”?

– Вы опять угадали, – признался я, начиная испытывать легкую досаду. – Вызывает недоумение – как это религиозная община могла сдать помещение в аренду под кафетерий в Гринвич-Виллидже.

– Недоумение? А что в этом особенного?

– Одно с другим не вяжется, – попытался я втолковать. – Молодежь, которая посещает подобные заведения, далека от религии.

– По-моему, – возразил он, – кафетерий вряд ли можно считать рассадником зла. Там нет ни наркотиков, ни проституток, ни азартных игр, нет даже крепких спиртных напитков. Между церковью и кофе конфликта нет и не было, мистер Тобин. Боюсь, что он присутствует только в вашем воображении, забитом штампами.

– Где уж нам уж... – не скрывая раздражения, ответил я. – Конечно, я не дока в вопросах веры...

– Особенно нашей? – Его улыбка стала заметно саркастической. – Как можно разобраться в том, о чем никогда прежде не слышали? О вере, о которой вы не имеете представления? О нашей церкви, расположенной в бывшем складском помещении? В Нижнем Ист-Сайде? Ну что, мистер Тобин, вы по-прежнему уверены, что вам с нами все ясно?

– Здесь все по-другому, – кивнул я. – Не могу в этом не признаться. Я обычный мирянин.

Епископ снова склонил голову набок, и благодаря темным очкам возникло впечатление, будто он пристально разглядывает меня. Задумчиво, скорее для себя, спросил:

– Я, наверное, должен перед вами извиниться?

– Что вы, ничуть, – ответил я, не поняв, о чем он.

– Брат Вильям, – объяснил он, – поведал мне, что, как он думает, вас тревожит совсем другое, никак не связанное с объявленной целью вашего визита. Скажу вам, у него очень зоркий глаз. Хотел бы я, чтобы мой слух не уступал его зрению. В вашем голосе мне послышалась горечь, и я ошибочно принял ее за сожаление – признак недалекого ума – реакцию, к которой уже успел привыкнуть. Но брат Вильям оказался прав, не так ли? То, что я услышал, – это борьба с самим собой, чтобы не высказать того, что накипело на душе?