Плата за страх

– Абсолютно нечего, – покачал он головой. – Я же сто лет никого из них не видел, Митч. Боже, как подумаю, каким я тогда был. – Он протянул руку и сжал ладонь девушки. – Дорогая, ты ни за что не поверишь.

– Что пьет дама? – спросил я. Она не замедлила с ответом.

– “Бифитер” и швеппс. И заранее благодарю.

– Не за что. Приятно было с вами познакомиться. Я поднялся на ноги, и Бодкин сказал:

– Не беспокойтесь о пиве, Митч, его запишут на мой счет.

Сомневаюсь, чтобы у него был свой счет, поскольку в барах Нью-Йорка запрещено обслуживать в кредит, но я позволил ему сделать широкий жест перед девушкой. Я поблагодарил его за любезность и за уделенное мне время, подошел к стойке, чтобы заказать выпивку и вышел на свет Божий, показавшийся мне еще более жарким, влажным и душным, чем раньше.

Я остановил такси – без кондиционера – и на обратном пути, поразмыслив, решил, что Бодкин не имеет к убийствам никакого отношения. Какой бы он раньше ни пылал ненавистью к Терри Вилфорду, теперь все свои чувства он держал под контролем. И, очевидно, не врет, что занялся делом, пошел в гору, и успех его изменил до неузнаваемости: от того попрошайки, что жил вместе с Вилфордом, не осталось и следа.

Интересно, чем же он зарабатывает на жизнь? Он столько раз упоминал этот информбизнес, но так и не удосужился просветить меня, в чем же заключается его работа или хотя бы в какой конкретно области он подвизается. В рекламе? На телевидении? В издательстве? В телефонной компании? Или нюансы уже утратили значение, и все слилось в единое целое и одно понятие, и эти блестящие молодые люди, собравшиеся в баре, все занимаются тем, что проще назвать одним словом “информбизнес”?

Мир представляет из себя, по сути своей, сотни тысяч мирков, пересекающихся, но вместе с тем строго отграниченных друг от друга. Границами могут служить возраст, занятие, домашний адрес или еще с десяток других факторов. Меня самого вышвырнули из моего собственного мира в небытие, а теперь в поисках убийцы Терри Вилфорда я тыкался в чуждые мне миры, пытаясь понять их язык и обычаи и разыскать среди них один, где обитает тот, чьи руки в крови.

Никогда в жизни я так явственно не ощущал существование этих отдельных чуждых мне миров, как за те двадцать пять минут, пока добирался от “Ньюфаундлендского осла” до “Частицы Востока”.

Глава 17

Войдя в “Частицу Востока”, я испытал странное чувство – на секунду показалось, словно мне предоставлен еще один шанс: вот там сидит Джордж Пэдберри, Робин и Терри – наверху, и все, что от меня требуется – это немедленно повернуться, выйти, сесть на метро и доехать до Куинса, и тогда этого кошмара не случится.

Вид помещения еще усугубил это иррациональное чувство. То же пронизанное солнечными лучами пекло на улице, тот же прохладный полумрак внутри, то же первое впечатление пустоты и те же неожиданные признаки жизни в правом дальнем углу помещения.

Однако на этот раз из кухни появился Халмер. Он заметил меня и громко приветствовал:

– Мистер Тобин! Добро пожаловать.

Я направился к нему, лавируя между столиков.

– Привет, Халмер. Я зашел осмотреть верхние комнаты.

– Эйб звонил, предупредил, что вы заглянете. Мы вышли на кухню, где Вики ставила в стопку чистые тарелки. Мы с ней поздоровались, и Халмер предложил:

– Хотите, я пойду с вами? Объясню, что и как было в тот раз.

– Буду только благодарен.

– Холодного чая хотите? – спросила Вики. – Он как раз готов.

– Да, спасибо. С лимоном, если можно.

– А то как же? – Протягивая мне стакан, она заметила:

– Ужасная жара сегодня, правда?

– Здесь еще терпимо.

– Здесь-то да, но вот наверху... – заявил Халмер. Что он имел в виду, я понял сразу, как только открылась дверь: на нас нахлынула сухая горячая волна нагревшегося от жара, излучаемого раскаленной на солнце крышей воздуха.

Халмер пошел впереди, показывая дорогу, и, обернувшись через плечо, предупредил:

– Смотрите себе под ноги, здесь плохое освещение. Да, свет был скудным. Я последовал за ним вверх по лестнице – узкой, с серыми стенами по обеим сторонам – в глубь жаркого полумрака. Пот, как и предсказывал Клод Бодкин, катил с меня градом.

На верхней площадке лестницы из-за темноты разглядеть что-либо было почти невозможно. Халмер, наклонившись, включил маленькую настольную лампу без абажура, стоявшую на полу с правой стороны.

– Здесь наверху нет проводки, – объяснил он. – Терри пользовался удлинителем, который протянул снизу.

Мы очутились в расположенном по длине здания коридоре, в конце которого находились забитые досками окна. При свете лампы я разглядел шнур удлинителя, тянувшийся от лестницы вдоль коридора.

Не знаю почему, но я ожидал увидеть здесь кучу мусора, облупившуюся штукатурку и пожелтевшие пачки старых газет, но на самом деле это была всего лишь пустующая часть здания, в которой скопился порядочный слой пыли. С обеих сторон в коридор выходили деревянные двери, в основном закрытые.

– Терри пользовался комнатами справа, – пояснил мне Хал-мер. – Вот здесь.