Плата за страх

– Инспектор второй категории Вагнер. Откуда вы звоните?

– Из Манхэттена. А в чем дело?

– С вами хочет поговорить капитан Дрисколл.

– Дрисколл? А, этот. О чем?

– Этого мне знать не положено, – ответил он. – Он дал мне ваш адрес, я на машине, могу за вами заехать.

– В этом нет необходимости, я сам доберусь. Где он, снова в Куинсе?

– Нет, в участке. Знаете, где находится двадцать седьмой участок?

– Нет.

– На Кармин-стрит, сразу как свернете с Седьмой авеню. К западу от Седьмой.

– Хорошо. Он сейчас там?

– Да.

Я взглянул на часы. Было почти полшестого.

– Сейчас – час пик, – сказал я. – Я могу немного задержаться. Я в Гарлеме. Выезжаю.

– Я позвоню капитану, – сказал он.

– Будьте добры, позовите мою жену к телефону.

– Конечно.

Кейт, взяв трубку, спросила:

– Митч? Что-нибудь случилось?

– Не знаю. Поеду к Дрисколлу и выясню, чего ему нужно. Потом перезвоню тебе.

– Митч, звонила Рита Кеннели, они выпустили Робин.

– Что они сделали?

– Она сказала, что это произошло через пять минут после того, как ты ушел; пришел человек в штатском и сказал, что Робин освобождается из-под ареста, через час принесут официальные бумаги и она свободна. Теперь они договариваются, чтобы ее перевели в частную клинику.

Что-то произошло. Интересно знать, что именно и имеет ли это какое-то отношение к тому, что меня вызывает Дрисколл.

– Что ж, я, пожалуй, поеду, Кейт. Как только выясню, в чем дело, сразу тебе позвоню. – Повесив трубку, я обратился к Халмеру:

– Отвезешь меня обратно в Виллидж?

– Конечно, – сказал он, поднимаясь на ноги. – У вас такой вид, будто что-то случилось.

– Случилось.

– Что? То есть можно мне узнать?

– Я сам бы хотел узнать, – ответил я ему.

Глава 23

Халмер остановился за квартал до полицейского участка и сказал, что подождет меня.

– Это совсем не обязательно, – ответил я. – Я не знаю, сколько я там пробуду, а оттуда я собираюсь прямо домой, в Куинс.

– Ничего, мне все равно нечего делать.

– А как же “Частица Востока”? Ты же должен там работать.

– Пускай Вики повкалывает, – заявил он. – Ей не вредно сбросить лишний жирок. Правда, мистер Тобин, я лучше с вами побуду. Мне интересно смотреть, как вы работаете.

– Да ты что? От меня сегодня не очень-то много толку было.

– Вы слишком прибедняетесь, – возразил он.

– Это невозможно.

Он, рассмеявшись, сказал:

– Ну все равно я с вами побуду. Какого черта, если Робин отпускают, может, они теперь сцапали того, кого надо, стоит подождать, чтобы об этом услышать.

– Ну ладно, хорошо. Спасибо.

– Рад вам помочь, – сказал он в ответ, и, видимо, от чистого сердца.

Я вылез из машины и направился к участку. Это было здание из красного кирпича, четырехэтажное, с черными ступеньками. Построено оно было приблизительно в то же время, что и тот участок, в котором я числился в течение последних семи лет службы в полиции; во всяком случае, оно здорово напоминало то, другое здание, и пока приближался к нему, у меня возникло ощущение – словно время двинулось вспять и все возвращается на круги своя. Я продолжал нести службу, Джок Стиган был жив, моя тайная связь с Линдой Кемпбелл все еще не раскрыта, а жизнь не утратила смысла.

Но прошлого не вернешь. Это был не мой участок; я назвал свое имя дежурному и попросил, чтобы меня проводили в кабинет капитана Дрисколла. Сержант набрал какой-то номер и предложил мне подождать на скамейке.

Я сел и стал ждать. Вошли двое в штатском, сопровождая маленького человека в наручниках с узким, похожим на мордочку хорька, лицом. Вышел какой-то офицер в форме, рассеянный и озабоченный, видимо получивший только что нагоняй от начальства. По лестнице спустились еще двое в штатском, подошли ко мне и спросили, я ли мистер Тобин.

Я поднялся со скамьи:

– Да, это я.

– Пройдемте с нами.

Мы поднялись по лестнице в комнату для допросов, квадратную и пустую, если не считать нескольких стульев и допотопного обшарпанного стола у стены.

– Подождите здесь, – сказал один из них и вышел из комнаты.

Я почуял недоброе. Сопровождая меня сюда, они оба, казалось, держались настороже. И зачем приводить меня в комнату для допросов, а не в кабинет капитана Дрисколла? И какой смысл оставлять здесь одного?

Ответ напрашивался сам собой: им известно, что я – бывший полицейский, на моей совести гибель напарника, за что меня выгнали с позором со службы. В этом здании я не найду друзей, а только одни воспоминания, острые как нож.

Не находя себе места, я мерил комнату шагами. Скорее бы все это кончилось. Робин теперь свободна, а ее не освободили бы, не найдя ей достойную замену. Только вот кого?

Меня?

При этой мысли я остановился. Неужели они подозревают меня? Вот, значит, почему они освободили Робин, почему хотели допросить меня, вот почему так настороженно держались и привели в комнату для допросов, которая одновременно вызвала у меня воспоминания о горьком прошлом и о том странном помещении, где я впервые встретился с епископом Джонсоном?

Меня заставили томиться в ожидании четверть часа, а когда наконец дверь открылась и вошли пять человек, я понял, что угадал.