Плата за успех: откровенная автобиография

И что хуже всего, потом что-то похожее, опять с подачи мамы, произошло с Аришиными крестными. Она выбрала ей в крестные Оксану Пушкину! Ей казалось, что это отличный пиар-ход, она же все пыталась быть моим продюсером. А Оксана как-то раз сняла про меня хорошую передачу – и вот это показалось маме достаточным аргументом. Во что это в итоге вылилось? Да ни во что – Оксана тут же забыла, что она крестная, и за десять лет даже ни разу не позвонила и хотя бы с днем рождения Аришу и то не поздравила. Спустя много лет она пригласила меня в передачу «Зеркало для героя», где буквально изваляла меня в грязи – называла фриком, показывала фотографии из Инстаграма и издевалась над ними. Мама там тоже была, она пыталась вмешаться, сказать Оксане, что если та считает, будто я делаю что-то не так, она как крестная Ариши могла бы позвонить мне, поговорить лично, а не устраивать судилище на всю страну. Но тогда были выборы. Оксана тогда баллотировалась в Госдуму, шла в политику, и ей было на все наплевать, ей нужен был рейтинг. Вот такая крестная у моей дочери.

Возвращаясь к тете Лене. Она все время мою маму науськивала – по маме сразу было видно, когда она поговорила с ней. Тетя Лена все время имела на нее какое-то магнетическое влияние. Она особенно активно начиналась вмешиваться, когда в моей жизни появлялся какой-нибудь мужчина. И они делали все, чтобы я с этим мужчиной рассталась. До сих пор не понимаю, кого для меня хотели мама с ее подругой. Их не устроил ни олигарх, ни знаменитый на весь мир артист балета, ни голливудская звезда Джим Керри, ни отец Ариши альфонс Игорь Вдовин, ни другие мои мужчины – богатые, привлекательные, сексуальные, – короче, никто!

Когда начались первые по-настоящему серьезные отношения с Сулейманом, я была безумно влюблена и так же безумно счастлива. Но мама и тетя Лена с самого начала давили на меня, убеждая, что этот человек мне совершенно не подходит. При этом деньги, появившиеся у меня благодаря Сулейману, мама брать не стеснялась. А я в то время делала ей просто невероятные подарки – например, шкатулку, в которой могло лежать 20 000 долларов. Не говоря уж о том, что она оформила на себя недвижимость в Питере, подаренную мне.

* * *

Хотя об этом, думаю, надо рассказать подробнее. Тем более, что в этой истории все тесно переплелось – Сулейман, мама, деньги. И это довольно хорошо показывает, кто есть кто и кто какую роль во всем этом сыграл.

Когда мы с Сулейманом еще только начали встречаться, то поехали в Санкт-Петербург, где он и познакомился с моей мамой. И как-то у них отношения сразу не сложились. А останавливались мы у нее, потому что своей квартиры в Питере у меня не было. Точнее, это и была моя квартира, на которую я заработала, а потом подарила маме. И Сулейман решил купить мне собственную квартиру, по сути, чтобы поменьше общаться с моей мамой, когда мы приезжаем в Санкт-Петербург. Я ему сказала, что не нужно, я ведь к тому времени в основном уже жила в Москве, но он настоял. Хотя, положа руку на сердце, не слишком возражала, все равно Питер ближе моему сердцу, и вообще было приятно иметь там собственный дом.

Квартира, которую Сулейман мне подарил, стоила каких-то нереальных по моим меркам денег, а он еще и размахнулся на роскошный ремонт – вплоть до того, что потолки расписывали художники, занимавшиеся реставрацией Эрмитажа. Получилось очень красиво. Эта квартира в двести квадратных метров в центре Питера на площади Искусств у Русского музея.

Но Сулейман квартирой не ограничился, он знал, что я занимаюсь с детьми и мне хочется создать в Питере свою собственную школу-студию. И он подарил мне 200 квадратных метров в Питере, в самом центре напротив Мариинского театра! Расселил коммунальную квартиру и сказал: «Насть, они твои, когда ты захочешь сделать студию – это будет твоя студия». И тут мама предложила оформить эту студию на нее, чтобы мне платить меньше налогов. Я была занята Большим театром – было не до того, чтобы разбираться, ну и к тому же кому я еще могла доверять, как не маме? Не украдет же она у единственной дочери квартиру. Согласилась и забыла об этом на несколько лет, потому что идею со школой-студией пришлось отложить.

Потом мы расстались с Сулейманом, и он, как я уже говорила, обложил меня, как зверя на охоте, со всех сторон, в том числе и попытался отобрать свои подарки. Я получила два судебных иска – квартира на Петровке оказалась якобы принадлежащей другому человеку, а за питерскую я как будто не заплатила за ремонтные работы. Но я и в этом вопросе не стала отступать, а продолжала бороться. Сами квартиры – бог с ними – подарил, взял назад, это не было для меня потрясением.

Студия в это время оставалась где-то в стороне, вспомнила про нее только в 2009 году, когда меня уже ограбил мой бывший муж Игорь Вдовин – забрал все, что накопила за свою жизнь, три миллиона долларов, огромные деньги. Нам с Аришей было буквально не на что жить, и я сказала маме, что надо продавать питерскую студию – все равно я туда уже вряд ли вернусь, к тому времени я уже окончательно осела в Москве.