Плата за успех. Откровенная автобиография

Ну а сама она в это время активно развивалась в творческом ключе. Я видела, что ей это очень нравится, и она с радостью бегает на эти занятия, поэтому стала привлекать ее к участию в моих благотворительных концертах с детьми. У нее постепенно набирался репертуар, да и я с «домисольками» записала уже девять песен. Все было здорово, но… Когда Арише исполнилось одиннадцать лет, у нее началось что-то вроде переходного возраста, да и мама моя стала на нее не очень хорошо влиять, и она вдруг твердо заявила: «Мама, я больше петь не буду». Увлекалась она и танцами — когда она этим увлеклась, я позвонила Алле Духовой и попросила взять ее в свою студию, если, конечно, у нее есть способности. А они у нее есть!

И она занималась с удовольствием, пока не начала вмешиваться моя мама, которая почему-то считала, что Арише не надо учиться танцам. Она говорила: «Ничего, она сама. У нее как Бог на душу положит, так она и танцует. Она от себя будет танцевать». Я этого никогда не понимала. Не терплю непрофессионализма. Когда ребенку четыре-пять лет, тогда еще можно с умилением смотреть, как он неуклюже пытается изобразить танец. Но когда десятилетний ребенок несет такую танцевальную отсебятину — меня от этого передергивает. Я Арише честно говорила, когда она что-то такое изображала на лестнице (хотя у нас на третьем этаже к тому времени уже был собственный театр): «Это не профессионально». А она, повторяя за моей мамой, гордо отвечала: «Мам, ничего. Я — самоучка». Но я ей твердо сказала: «Ариша, у тебя мама — профессионал хотя бы в одном деле, в балетном искусстве. А ты мне показываешь такое… Я не могу на это смотреть».

Не знаю, где и что я упустила в ее воспитании, что она все оставила — и пение, и танцы, и художественную гимнастику, и теннис. Я ее во всем поддерживала, и у нее все хорошо получалось, но она ко всему охладела. А ведь она потрясающе творческий человек, да еще и с режиссерской жилкой — с самого детства, когда приходили ее друзья, она их организовывала, устраивала спектакли, да и нас подключала к действу — делала билеты, рассаживала всех как зрителей. Но все это было ужасно непрофессионально, а самодеятельность хороша только у совсем маленького ребенка, поэтому я настаивала, что ей надо расти и развиваться. Повторюсь, чего я не терплю, так это непрофессионализма!

Сейчас дочке все надоело и она ничем не занимается. Разве что верховой ездой серьезно увлеклась, ходит на конюшню, сама чистит лошадь, учится ее седлать. Меня это радует, да и вообще хорошо, что она любит животных. Но вот ничем профессиональным она не занимается и не хочет. А мне важно, чтобы Ариша чему-то училась серьезно, чтобы была профессионалом своего дела. Я на своих мастер-классах всегда говорю детям, что надо иметь цель в жизни, надо знать, кем ты хочешь быть, пытаюсь донести до них эту важнейшую, на мой взгляд, мысль. И вижу, что многие меня понимают. А родная дочь — нет. Но мне хочется верить, что конный спорт увлечет ее и она станет профессионалом! Когда Ариша представила мне несколько призов, выигранных в соревнованиях, для меня это составило большую гордость и я была искренне за нее рада. Чем бы она не занималась, зная ее целеустремленность, я верю в ее победу!

Может быть, мне надо было быть более жесткой? Я иногда пытаюсь, но вмешивается мама, и становится еще хуже. Она постоянно говорит Арише: «Ты самая лучшая, самая крутая, тебе все можно». И к чему это приводит? Ариша уже сменила три школы, сейчас — четвертая, и в каждой школе у нее были конфликты. Друзья тоже были, потому что Ариша хороший друг. В наших душевных и откровенных с ней беседах Ариша всегда делилась со мной историями о предательствах тех друзей, которым верила. И я всегда стараюсь поддержать в ней веру в людей и добро на собственном опыте. А те конфликты, которые возникали — от ее чрезмерного стремления к перфекционизму.

Это хорошо заметно на примере нашего с ней отношения к гостям. У меня твердое правило — если я гостей пригласила, я обязана сделать так, чтобы им было хорошо, чтобы они чувствовали себя комфортно. У Ариши все по-другому — когда ее друзья приезжают, она сразу начинает ими командовать. А сколько раз было — я заходила к ним, предлагала покушать, но она тут же отвечала: «Мы не хотим!» Мне это очень не нравилось. Я ей говорила: «Что значит мы? Ты почему за всех отвечаешь? Ты спросила у девочек?» Я же видела, что они голодные, но они так перед ней пасовали, что робко соглашались: «Да-да, мы не хотим…» И потихоньку ее подруги стали одна за другой отсеиваться. Ариша всегда очень переживает. Говорит, что ее предают. Но это не предательство. Просто ей надо пересмотреть свое отношение к людям…