Плата за вседозволенность

В этом случае факты, которые сообщит ему убийца, легко подскажут сыщику возможных информаторов Палача. Направление будет определено. И останется лишь установить личность того, кто общается с убийцей.

Гуров составил список тех, кто так или иначе был связан со следствием в последние два дня, без каких-либо исключений. В этот список попали он сам, Крячко, Орлов и Гойда. Следом шли члены экспертных групп, что работали у тела Ивановой и на ее квартире.

Затем в «черный список» попали все сотрудники информационно-аналитического отдела, архива, куда делался запрос по поводу установления личностей девушек. Гуров внес в него и тех сотрудников прокуратуры, кого так или иначе мог задействовать Гойда.

Заканчивали список секретарша Орлова и заместитель министра внутренних дел, к которому генерал ходил каждый день с отчетом. Немного поколебавшись, сыщик внес в него того дежурного офицера, который передал Крячко заявление Геращенко о пропаже дочери. А также всех тех сотрудников главка, чьи кабинеты находятся около гуровского.

Оглядев список, сыщик потер переносицу. Перечень возможных информаторов Палача получился столь объемным, что для его проверки потребовалось бы задействовать половину штатных сыщиков МУРа. Причем часть из них на всякий случай проверяла бы и друг друга!

– Да, Лев Иванович, – усмехнувшись, обратился Гуров сам к себе. – Вот мы и до паранойи докатились!

Покачав головой, сыщик принялся перекраивать список. Во-первых, вычеркнул из него первую часть, включая членов экспертных групп. Во-вторых, всех работников прокуратуры, поскольку убийца в разговоре с ним ни слова не сказал о Беловой. Ну и последней этот список покинула Верочка, секретарша Орлова.

Почти все сотрудники, чьи имена остались в списке, прекращали получать информацию о следствии. Такая возможность, да и то косвенная, осталась только у двух офицеров главка, чьи комнаты находились рядом с кабинетом Гурова. Да еще офицер, дежуривший в тот день, когда Геращенко принес заявление, был в списке под вопросом.

Собственно говоря, Гуров этого офицера не знал. Встречались в коридорах несколько раз. Не более того. Не знал сыщик и его связей в главке и МУРе. Нельзя было исключить, что это он мог рассказать Палачу о заявлении Геращенко и визите Смертина. Но мог ли этот офицер получать информацию о ходе следствия каким-то иным образом, Гуров не знал. Поэтому и решил его не трогать.

К двум остальным – молодому майору Субботину и ровеснику Гурова, неприметному подполковнику Баранову – сыщик решил прикрепить наблюдение. Баранов занимался составлением каких-то статистических отчетов и кабинета своего практически не покидал. Субботин же был специалистом по взрывчатым веществам и занимался сведением воедино информации о кражах и изъятиях взрывчатки. Он больше общался с военными, чем с офицерами милиции.

Котов и Нестеренко должны были освободиться с минуты на минуту. Смертин не мог круглыми сутками колесить по Москве. Ему, как и всем остальным, требовались отдых и сон. Как только сутенер закончит свою ночную работу и вернется домой, два друга-спорщика должны были приехать к Гурову с отчетом. Сыщик собирался дать им до вечера отдохнуть, а затем, в конце рабочего дня, приставить к Субботину и Баранову. Может, что-нибудь полезное из этой задумки получится. Хотя Гуров ни на что не рассчитывал.

В дверь кабинета постучали. Гуров подумал, что это Котов с Нестеренко, но ошибся. В дверь вошел Геращенко. Майор и вчера-то выглядел неважно после известия о смерти дочери. Сегодня на него и вовсе было страшно смотреть. Глаза запали и горели лихорадочным огнем, лоб увлажнен потом, а кожа лица приобрела какой-то неестественный мертвенно-бледный оттенок.

– Лев Иванович, разрешите? – Геращенко умоляюще смотрел на Гурова.

– Входите, – немного замялся сыщик.

Гуров планировал встречу с майором во второй половине дня. Он обещал Геращенко держать того в курсе следствия. Естественно, пересказывать майору все подробности дела Гуров не собирался, но знал, что информация о том, что Олеся была проституткой, рано или поздно всплывет. И Гуров собирался покончить с этим сейчас, чтобы больше не возвращаться к такому болезненному вопросу. Тщательно подбирая слова, сыщик рассказал Геращенко о том, что узнал вчера. В двух словах Гуров упомянул и о том, что они нашли парня, с которым встречалась Олеся.

Во время монолога Гурова майор не проронил ни слова. Едва сыщик начал говорить, Геращенко закурил сигарету, да так и забыл о ней. С каждым новым словом Гурова майор опускал голову все ниже и ниже. А сигарета в руках тлела, пока не обожгла Геращенко пальцы. Лишь тогда майор дернулся, словно от удара, и поднял голову.

– Вы уверены в достоверности полученной информации? – вопрос Геращенко прозвучал так, словно он страстно хотел услышать отрицательный ответ.

– Совершенно, Владимир Михайлович, – ответил сыщик. – Весьма сожалею, но ваша дочь действительно вела двойную жизнь.