Платье от Фортуни

– С ней все хорошо? – встревоженно спросила Жюльетт, беря в руки письмо.

– Да, вполне, – сухо ответил Марко.

Из первого же предложения она узнала, что вскоре после закрытия ателье Ландель Дениза вышла замуж за Жака Берне, который заплатил все ее долги.

«Мы оба любим наслаждаться жизнью, – писала Дениза. – Жак нажил значительное состояние на поставках оружия во время этой мерзкой войны, которая, наконец-то, закончилась. Ты даже не можешь вообразить те тяготы, которые мне пришлось пережить. К счастью, теперь все закончилось, и Жак – очень щедрый человек. Какое облегчение навсегда разделаться с необходимостью угождать вздорным клиентам, с этими отвратительными манекенщицами, орущими друг на друга в примерочных, с попытками улаживать неизбежные кризисы и прочими путами, связывавшими меня так долго. Теперь я – клиент, и клиент капризный. Пусть владельцы других ателье отныне угождают моим требованиям!»

Жюльетт дочитала письмо. Даже война не смогла изменить сестру.

– Дениза, наконец, достигла своей главной цели в жизни. Теперь у нее есть деньги, которые она может бросать на ветер.

Пламя камина освещало потемневшее и помрачневшее лицо Марко.

– Больше не будет заказов от ателье Ландель, – уныло сказал он. – Не стало еще одного покупателя.

Жюльетт подошла к нему и положила руку на плечо.

– Попытайся не слишком расстраиваться. Конечно, какое-то время будет трудно, но ведь когда-нибудь все придет в норму.

– Но когда? Скоро ли? – Марко был слишком мрачен и подавлен. – Я провел два дня в офисе, пытаясь проанализировать предвоенные связи фирмы, которые смог бы немедленно восстановить. Здание фирмы пусто, последние раненые и персонал уже покинули его.

– Тебе не стоило ходить туда. Ты еще не совсем в форме.

– Ты права. Я не мог долго оставаться там. Чувствовал, что меня оставляют последние силы.

– Это скоро пройдет.

– Было ужасно видеть, в каком плачевном состоянии здание. Пациенты прямо на фрески прикрепляли открытки и фотографии. В других комнатах стены испорчены гвоздями для полок, они так и висят там до сих пор.

– Я не знала. Мне очень жаль! Марко накрыл ладонью руку жены.

– Не вини себя. Ты поступила правильно, отдав здание для госпиталя. На твоем месте я сделал бы то же самое. Но это еще не все. Запертые двери на верхний этаж взломаны, и все, что хранилось там, похищено. Полиция полагает – ограбление произошло в период самых тяжелых дефицитов, когда люди голодали. Поэтому мне придется все начинать с нуля. Сегодня, в день твоего возвращения, наверное, не стоит говорить об этом, но нам придется некоторое время быть весьма экономными. Арианна сказала за ужином, что завтра собирается вернуться домой. Боюсь, мы будем вынуждены расстаться и с Катариной.

– О нет! У нее же нет другого дома!

– В таком случае, ей придется найти новое место, где хозяева предоставят ей жилье.

– Ну что ж… – Жюльетт понимала, как это расстроит девушку. – Но я позволю ей уйти только туда, где она почувствует себя хорошо.

Марко нахмурился.

– Я же сказал, мы должны расстаться с ней, и как можно скорее.

– Неужели все действительно так плохо?

– Я просто сказал, что мы должны быть экономными.

– Да, конечно. Можешь на меня положиться. Завтра будешь отдыхать, а я займусь наведением порядка в здании фирмы. После помогу тебе с организацией дел. Я многое умела и многому научилась. Думаю, что очень быстро освою машинопись.

Марко обнял жену и отрицательно покачал головой.

– Нет, это мои владения. Твои – здесь, под крышей нашего дома.

И тут Жюльетт все поняла. Какое-то внутреннее чувство, интуиция подсказали, что муж возвратился домой с решением больше не позволять жене выходить из той роли, которую всегда предназначал для нее, и в будущем будет требовать беспрекословного выполнения всех его указаний как главы семьи. Месяцы вынужденного безделья, отчаяния и унижения, проведенные в лагере, дали ему возможность подолгу размышлять над жизнью и теми ошибками, которые, по его мнению, он совершил. Теперь Жюльетт поняла: его решение удалить Катарину объяснялось не только финансовыми трудностями, но и желанием еще крепче привязать жену к дому. Она ожидала, что встретит Марко страдающим от всего, что пришлось пережить, но никак не могла предположить такой озлобленности и раздражения по отношению к ней. Жюльетт видела: задача помочь мужу вернуться к нормальной жизни будет значительно труднее, чем она могла предположить.

К несчастью, вдобавок ко всему, войдя в спальню, Жюльетт обнаружила, что Лена распаковала вещи и бросила дельфийское платье на их супружескую постель, не зная, куда его положить. Марко схватил платье. Шелк медного оттенка отбрасывал огненные отблески.

– Почему оно здесь? – крикнул он, глаза пылали от ярости.

Жюльетт побледнела, испугавшись, что Марко разорвет его.

– Я брала его с собой. Позволь мне убрать платье, – она протянула руку, но кулак Марко сжался еще крепче.

– Ты ведь брала с собой только самое необходимое, и все-таки нашла место для этой тряпки!

– Но платье мало весит…