Платформа

Она провела несколько минут, изучая просмотры рассказов и все сопутствующие параданные: откуда читатели переходили и куда уходили, на чем задерживались, что пропускали и где скучали, и все это вызвало у нее такую же тоску, как и обычно. Однажды ее параданные перестанут быть приемлемы для Синт, и что тогда станет делать Рейзер?

Она запрокинула голову и вздохнула; вздох перешел в зевок. Как звали мужчину, о котором она писала, – того, что провел детство в орбитальном приюте? Нужно было создать такую функцию поиска, которая связывала бы «ПослеЖизни» с похожими ПравдивымиРассказами. Такая очевидная идея. Может, предложить ее Синт? «ОКАЗЫВАЕТСЯ, ДАННАЯ ПРОГРАММА ВСЕ-ТАКИ НЕ ИДЕАЛЬНА».

Она почти уснула, когда ей начал вспоминаться тот, о ком напомнил ей Гэмлиэл. Он занимался обратной логистикой. Рассказ получился хороший, и Рейзер уже не в первый раз задалась вопросом, как Синт подбирает ей персонажей.

Как же его звали? Она довольно хорошо помнила, чем он занимался. Когда продавцам возвращали бракованную технику по гарантии, он перекупал ее по цене запчастей и чинил. Потом перепродавал, под слоганом «Три моих обещания – высокое качество, низкая цена, никакой гарантии». Рейзер выпрямилась; его имя вертелось у нее на языке. Не «обещания». Это его имя начиналось с буквы «М». «Три обещания Мордла», или что-то в этом роде.

В ПравдивомРассказе Рейзер затронула только обратную логистику. Другую часть его бизнеса она утаила. Он к тому же занимался дефективной военной техникой, не просто чинил, а разбирал «железо» и налаживал пьютерию, а потом адаптировал ее и улучшал. В этом он был гением. В остальной жизни, благодаря такому вот детству, бездарен.

Но как же его звали? Рейзер упала на постель и закрыла глаза. Когда он думал, то играл с обломком металла, блестевшим на свету.

По крайней мере, у нее теперь было достаточно подробностей, чтобы отыскать этот ПравдивыйРассказ. Тот обязательно вызовет из глубин памяти Рейзер его настоящее имя.

Но не сегодня. Она наконец-то заснула – думая о Ларрене Гэмлиэле (Мардл? Мардли?), под неутихающее мигание новостного сигнала на мониторе и почему-то с Талленом на уме. Ей снился кусок сверкающего металла, который подбрасывали в воздух и ловили, и подбрасывали снова и снова.

Шесть. Алеф

КлючСоб 6: Итан Дрейм

«Ты сам не знаешь своего папу».

Захваченный порносферой, я и забыл об этой фразе, но позже вспомнил. Она была словно загадка. Пеллонхорку было известно, что у моего папы есть пьютерия, позволяющая выйти за пределы Балабол-канала – но откуда ему это было известно?

А еще он знал, как именно использовать приборчик Трейла, чтобы пробраться в папин офис. Неожиданно я понял, что Пеллонхорк уже был зарегистрирован в памяти замка; в список пришлось добавлять только меня. Он просто не хотел, чтобы я узнал, что у него есть доступ. И теперь, когда я об этом задумался, очень неправдоподобным казалось, что Трейл позволил Пеллонхорку стащить подобное устройство. Трейл был слишком осторожен.

К тому же Пеллонхорк знал, где в офисе найти пьютерию, способную установить связь с его папой. Это значило, что он не просто был в курсе того, где стоит тормозная железяка и что на самом деле она работает быстро. Он был и в курсе того, что она свяжет его с отцом.

Мне не нравилось, что Пеллонхорк больше меня знает о пьютерии моего папы, но гораздо сильнее мне не нравилось, что он больше меня знает о моем папе. И я решил это исправить.

По возгрешеньям все ходили в церковь. Даже Пеллонхорка туда водили. Это оказывало на него необычайное воздействие. То, что нам, геенцам, казалось обыденным, тревожило Пеллонхорка. В жизни он не боялся ничего (если забыть о том случае с Трейлом), но до сих пор не задумывался о смерти. А здесь, на Геенне, вдобавок к размышлениям о смерти, перед ним немедленно встала перспектива Мук, Вечных и Адских.

Итак, я знал, что он будет в церкви, впитывая со своей незаурядной сосредоточенностью знания о грядущих ужасах. В плетницу я притворился, что маюсь животом, и столько раз вызвал у себя рвоту, что в возгрешенье мне разрешили остаться дома, когда все остальные пойдут в церковь.

Я отправился в офис и проник внутрь. Прошел через главное помещение в комнату с медленным хламом и закрыл за собой дверь. Я попробовал взломать портал отца Пеллонхорка и обнаружил, что он заблокирован, чему совсем не удивился. Я взглянул на паттерн блокировки, а затем вошел в портал своего отца. Его коды я знал.

Там должен был найтись код, которого я раньше не видел. Пеллонхорк вошел в отцовский портал, а я знал пьютерию своего папы достаточно хорошо, чтобы понять, что Пеллонхорк это сделал не сам. У моего папы должен был быть тот же самый код. Чего я не знал – так это каким образом мой отец связан с отцом Пеллонхорка.